Это богомыслие, обоснованное в сущности своей Священным Писанием, отмечено эсхатологическим веянием первых веков христианства, ожиданием совершенного откровения Бога после завершения веков». Общеизвестным фактом является то, что Феофил был первым христианским писателем, употребившим понятие «Троица». Апологет говорит: «Три дня (творения), которые были прежде (создания) светил, суть образы Троицы: Бога, Его Слова и Его Премудрости». Исследователи считают необходимым отметить, что к учению о Святой Троице Феофил неоднократно обращается в своём произведении, а поэтому триадология занимает важное место в общей системе его богословского мировоззрения. Одно из наиболее содержательных в плане учения о Святой Троице мест гласит: «Бог, имея Своё внутреннее Слово в Собственных недрах, породил Его вместе со Своей Премудростью, произведя до всех (тварей). Это Слово Он имел в качестве Помощника (Исполнителя) в Своём деле творения и через Него всё было создано. Оно называется «Началом», потому что владычествует и начальствует над всеми (вещами), сотворёнными Им. Именно это Слово, будучи Духом Божьим, Началом, Премудростью и Силой Вышнего, сходило на пророков и через них глаголило о творении мира и обо всём прочем. Ведь при творении мира пророков не было, но была Премудрость Бога, сущая в Нём, и Святое Слово Его, всегда сопребывающее с Ним». В этом отрывке сочинения Феофила рельефно проявляются некоторые характерные черты его триадологии. Во-первых, как и в цитировавшемся чуть выше месте, Святой Дух отождествляется с Премудростью («Софией»). Причём наблюдается некоторая нечёткость терминологии, присущая многим доникейским отцам и учителям церкви: Слово (Логос) называется не только «Премудростью», но и «Духом Божьим». Во-вторых, апологет ясно учит о рождении второго Лица Троицы. В отношении же третьего Лица используется иной глагол – «изливать» (и даже «изрыгать, извергать»). Другими словами, Феофил пытается наметить различие Лиц Святой Троицы или определить Их особенности, «которые издревле называются в Церкви личными свойствами Божиими». Далее Феофил использует в отношении к Логосу слово, значение которого можно понять, обратившись к ещё одному месту произведения апологета. Оно гласит: «Бог и Отец всяческих есть невместимый, и Он не обретается в (каком-либо) месте, ибо нет такого места для Его упокоения. Слово же Его, через Которое Он всё сотворил, будучи Силой и Премудростью Его, а также приняв вид Отца и Господа всяческих, пребывало в раю под этим видом Бога (Отца) и беседовало с Адамом. И само Священное Писание научает нас, что, по словам Адама, он услышал голос. А что такое голос, как не Слово Божие, Которое есть Сын Его? Оно не является Сыном в том смысле, в каком поэты и мифографы говорят о (якобы) сынах богов, рождённых от совокупления, но есть Сын в том смысле, как об этом повествует Истина, гласящая о внутреннем Слове, всегда сущем в сердце Бога. Ибо до того, как всё было приведено в бытие, (Бог) имел это Слово, бывшее Его Умом и Мыслью, Своим Советником. Когда же Бог восхотел сотворить то, что Он задумал, тогда Он и родил это Слово как произнесённое, рождённое прежде всякой твари; при этом Бог не лишился Слова, но Он родил Слово и всегда пребывал (общался) с Ним».