Решительное влияние на определение учения о Её почитании имел исход несторианского спора, после которого имя «Богородица», встречающееся ещё у александрийского епископа Афанасия Великого (около 298–373 гг.), было признано всеми и стало общеупотребительным. Согласно несторианству, впитавшему некоторые течения гностицизма и отрицавшего приснодевство Марии (поскольку рождение от Неё имеет отношение только к человеческой ипостаси Христа, но не к божественной), термин «Богородица» в несторианстве считался богословски некорректным и допустимым только с оговорками. Константинопольский патриарх Несторий (после 381 – около 451 гг.), смягчая резкость выражений выдвинутого им проповедника Анастасия, не предложил термин «Человекородица», но и не отверг его, признавая его только неполным. Вместо него он предложил более полное наименование: Христородица. Согласно Несторию, имя «Богородица» неточно, потому что оно порождает мысль, будто Само Божество Христово получило Своё начало от Девы Марии. Поскольку Христос и от зачатия был Богом, поэтому Несторий считал, что лучше было бы употреблять слово «Богоприимица», поскольку всякая мать рождает только тело, а душа – от Бога. Таким образом, и даже простая мать не душеродица. Однако за пределами догматических рассуждений (в литургическом словоупотреблении) употребление термина «Богородица» Несторий допускал. Окончательно данный вопрос был решён в 431 г. на Эфесском Вселенском соборе, осудившем несторианство. Мария была провозглашена именно Богородицей, а не просто «Человекородицей» (или «Христородицей»), т.е. соединение двух природ во Христе произошло в момент его зачатия в лоне Девы Марии. Согласно Преданию, евангелист Лука знал искусство живописи. Удовлетворяя благочестивое желание верующих видеть лик Божьей Матери и после успения Девы Марии, он написал Её образ, который был сначала послан в Антиохию, где особенно быстро росло число верующих, и где жил «державный Феофил», для которого Лука писал Евангелие и книгу Деяний апостолов. По прошествии многих лет этот образ из Антиохии был перенесён в Иерусалим, а потом был отправлен в Константинополь царице Пульхерии. Дочь императора Аркадия (395–408 гг.), Пульхерия, вначале соцарствовавшая своему брату Феодосию II Младшему (408–450 гг.), а потому супругу Маркиану (450–457 гг.) имела особое благоволение к Пресвятой Богородице. В Её честь она воздвигла в Константинополе три великолепных храма: в Халкопратеи (или на площади медников), Одигитрии (слово «Одигитрия» означает «Путеводительница»; оно дано и святой иконе по случаю исцеления двух слепцов, приведённых в храм Богоматери) и Влахернской. Никифор Каллист замечает, что Маркиан и Пульхерия, как бы соревнуясь, не щадили издержек на постройку храма во Влахерне: он был величественным и блистал самыми разнообразными украшениями. Но более ценными считались священные сокровища, которыми императрица наделила воздвигнутые ею храмы: в Халкопратейском положила пояс Пресвятой Богородицы, принесённый из Палестины в Константинополь ещё при её отце Аркадии; в храм Одигитрии поставила образ Божьей Матери, написанный евангелистом Лукой; во Влахернский пожертвовала погребальные пелены Богоматери, присланные из Иерусалима архиепископом Ювеналием (около 422 – около 458 гг.). Когда 11 мая 330 г. император Константин I Великий (323–337 гг.) официально перенёс столицу империи и посвятил Новый Рим Пресвятой Богородице, был введён праздник под названием «Обновление Царьграда». Его тропарь звучит так: «Град Богородице предаёт и посвящает своё начало Божьей Матери, от Которой он берёт силу свою и долговечие, Которой хранится и укрепляется, и взывает к Ней: Радуйся, надежда всех концов земли». Это посвящение отражено и в мозаике южного входа в храм Святой Софии, которая изображает Богородицу на престоле с Младенцем на руках, а по обеим сторонам предстоят императоры Константин I Великий и Юстиниан I Великий (527–565 гг.); первый посвящает Христу и Богородице Константинополь, а второй – главную церковь империи, храм Святой Софии.