Господь сохранил этот маленький городок, который стал называться Сигор («незначительный» – Быт. 19:22). Жена Лота ослушалась запрета оглядываться, и Бог превратил её в соляной столп (Быт. 19:26). Тем не менее, из текста остаётся непонятным, почему наказание Божье приняло именно такую форму. После гибели Содома и Гоморры Лот ушёл из Сигора в горы и поселился в пещере вместе с дочерьми. Они же, посчитав, что для них не осталось больше женихов на земле, и, видя, что отец их стар, напоили его вином и по очереди переспали с ним (в первую ночь – старшая, а во вторую – младшая). Забеременев, старшая дочь родила Моава, а младшая – Бен-Амми, которые стали предками моавитян и аммонитян соответственно. При этом относительно состояния Лота в момент близости с каждой из дочерей сказано, что он «не знал, когда она легла и когда встала» (Быт. 19:33, 35). Поскольку Священное Писание оставляет этот поступок Лота без оценки, его нравственное истолкование представляет собой затруднение для исследователей (дальнейшая его интерпретация в рамках той или иной экзегетической традиции даёт простор для самых разных толкований). Во Втор. 2:9, 19 и в Пс. 82:9 упоминаются сыны Лота. В «Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова», говорится о порочных соседях Лота, которых Бог наказал за их гордость (Сир. 16:8 по Септуагинте (LXX); Сир. 16:9 по синодальному переводу). В Новом Завете имя Лота исследователи встречают четыре раза (Лк. 17:28–29, 32; 2 Петр. 2:7). В Евангелии от Луки Лот, его жена и жители Содома фигурируют в контексте эсхатологического наставления Иисуса Христа. Во 2 Петр. 2:6–11 история с Лотом служит наглядным примером того, что Господь, наказывая грешников, спасает праведников. Оценка поступков Лота в творениях авторов древней церкви носит неоднозначный характер. С одной стороны, его поведение служит наиболее наглядным примером страннолюбия среди ветхозаветных праведников. Григорий Богослов полагал, что Лот отличался от порочных соседей именно гостеприимством, не будучи содомитом по образу жизни. Наиболее сложной проблемой для христианской экзегезы является интерпретация греха Лота с дочерьми. Для Климента Александрийского это иллюстрация того, к чему может привести тяжёлый сон после опьянения. Ириней Лионский предупреждает своих слушателей, что они не должны быть обвинителями патриархов в подобных историях из Священного Писания, но искать в них прообразы. По мнению Иринея Лионского, Лот вступил в эту связь, не осознавая содеянного (Быт. 19:33), давая таким образом совершиться Божественному Промыслу. Его дочери также достойны извинения, поскольку думали, что все люди на земле погибли, и они «одни остались с отцом для сохранения рода человеческого». Призыв не впадать в соблазн от этой истории исходит и от Оригена, который также интерпретирует её как указание «на некоторые тайны и образы духовных вещей».