Текст «артикулов» был отправлен и князю Константину Константиновичу Острожскому. У магнатов то обстоятельство, что митрополит и епископы приняли столь важное решение без их участия, вызвало отрицательную реакцию. 18 июля 1595 г. Ф.И. Скумин-Тышкевич писал князю К.К. Острожскому, что следует добиваться у короля разрешения на созыв съезда, где они могли бы встретиться с духовными лицами для принятия общего решения. С таким предложением князь К.К. Острожский действительно выступил, но 28 июля король ответил киевскому воеводе, что не разрешит созыв съезда, т.к. речь идёт о вопросе, находящемся в компетенции исключительно духовных лиц. 27 августа появилось коллективное заявление четырёх епископов о том, «дабы никто из мирских не вдавался в справы духовные... под анафемою». Ещё 25 июля 1595 г. князь К.К. Острожский обратился к православным Речи Посполитой с окружным посланием, в котором обличил митрополита и епископов, тайно договорившихся разорвать связь с восточными патриархами и подчиниться власти папы, и призвал всех вместе «стоять в благочестии». Выступление князя К.К. Острожского было наиболее ярким выражением начавшегося в конце весны – летом 1595 г. движения, направленного против планов и действий епископов. 31 мая того же года православная шляхта, собравшаяся на заседания трибунала в Люблине, заявила протест. В Вильно против Михаила выступил проповедник Стефан Зизаний (см. в ст. Зизании (Куколи)). Позднее последовали выступления виленских мещан и священников, заявивших, что не станут «признавать митрополита своим пастырем», «пока сам он митрополит, синод духовный собравше, пред всею Церковью справит с помененого отщепенства». При сложившемся положении епископы Львовский Гедеон (Балабан) и Перемышльский Михаил (Копыстенский), ранее участвовавшие в переговорах об унии, заявили о своей верности православию. В этой сложной ситуации Михаил действовал в двух направлениях. С одной стороны, он объявлял слухи о его униатстве клеветой и угрожал предать суду и отлучить от церкви тех, кто их распространяют. 12 августа он предписал виленским священникам во главе с протопопом явиться для разбирательства в Новогрудок, а богослужение в виленских храмах было прекращено на шесть недель из-за того, что местные клирики выступали против своего архипастыря. В окружном послании от 11 сентября Михаил снова опроверг слухи о введении «новых обычаев» и призвал верующих хранить веру и верность церкви. Одновременно в письмах, отправленных в августе 1595 г. князю К.К. Острожскому и Ф.И. Скумину-Тышкевичу, он писал, что нужен Собор для решения важных вопросов и князь должен добиться его созыва у короля. В письме от 28 сентября предлагал князю К.К. Острожскому призвать епископов приехать к митрополиту на Собор в Новогрудок; обращение это подействует, если его скрепят своими подписями 200 панов «греческой веры». Исследователи полагают, что перспектива назревавшего кризиса напугала Михаила, и он видел выход из сложившейся ситуации в созыве Собора по инициативе влиятельных светских патронов. Собственное влияние Михаил, по-видимому, не считал достаточным.