Подобные произведения могли создаваться в качестве не только прижизненных, но и посмертных, надгробных композиций, символизировавших моление усопшего перед Христом или Богоматерью о загробном упокоении. Исследователи считают Максимовскую икону одним из редчайших примеров таких изображений в русском искусстве. Из числа прочих композиций с фигурами донаторов её выделяют мотив передачи заказчику сакрального атрибута власти, а также особая конкретность изображения контакта Христа и Богоматери с донатором. По мнению исследователей, Максимовская икона могла быть создана как надгробный образ (возможно, при жизни святителя Максима), на что указывает необычный формат вытянутой узкой доски, вероятно, соответствовавший размеру простенка у гробницы. Тем не менее, до рубежа XVII и XVIII вв. образ стоял не у могилы митрополита, а в местном ряду главного иконостаса собора. Исследователи считают вполне вероятным, что это место не было первоначальным, и в древности она всё же находилась у гробницы. Исследователи не исключают, что «Максимовская икона была написана для алтарной преграды придела великомученика Пантелеимона, встроенного в галерею Успенского собора во второй половине XIII – начале XIV вв., возможно, при святителе Максиме, который был погребён в этом приделе и, вероятно, сам выстроил его как усыпальницу». История придела, как и вопрос о первоначальном расположении гробницы святителя Максима, исследователям не вполне ясны; в настоящее время погребение святителя находится вне разобранного в 1864 г. кирпичного Пантелеимоновского придела второй половины XVII – начала XVIII вв. и могло не совпадать с местоположением более раннего. Тем не менее, летописные сведения о погребении Максима в приделе великомученика Пантелеимона вряд ли могут быть подвергнуты обоснованным сомнениям. Одним из косвенных подтверждений гипотезы о создании Максимовской иконы для алтарной преграды этого придела служит византийская икона конца XIII в., довольно близкая ей по иконографии и формату. Это – ростовое изображение Богоматери с Младенцем и коленопреклонённым у Её ног епископом (Иоанном Никомидийским?), написанное на высокой и узкой доске (188×66,3 см; католический собор на острове Наксос, Греция). Поскольку на обороте этого произведения находится изображение Иоанна Предтечи, оно не могло служить надгробным образом и находилось, как полагают исследователи, у алтарной преграды. Однако Максимовская икона, скорее всего, как полагают исследователи, воспринималась в комплексе с находившейся в приделе гробницей донатора. Если принять гипотезу, согласно которой древний Пантелеимонов придел размещался не в южной, а в западной галерее Успенского собора, в компартименте, примыкающем к южному нефу храма Андрея Боголюбского (т.е. там, где и сейчас находится гробница святителя Максима), или другую версию, в соответствии с которой придел и гробница первоначально находились в угловой, юго-западной ячейке галерей, то икона, как полагают исследователи, могла одновременно стоять над гробом святителя и быть частью алтарной преграды. Максимовская икона имеет сложную символическую программу. Её автором был, как полагают исследователи, сам святитель Максим, который, как грек по происхождению, мог знать разновидности донаторских портретов, находившихся в византийских храмах, и на основании этой традиции создать оригинальный вариант вотивного образа.