Вместе с тем юродивый в действительности не совершал грехов (имитация кражи, но не кража; имитация блуда, но не блуд и т.п.), тем самым показывая окружающим разницу между законом Божьим (аналогия кинической «природы») и обычаями людей (аналогия кинического «закона»). При этом Симеон наделяется в Житии многими признаками христианского святого: по ночам он пребывал в молитве, боролся с бесами, мог насылать на людей наказания за грехи и исцелять их, предвидел будущее, пророчествовал, давал наставления. Агиограф сообщает о двойственной цели всех скандальных поступков Симеона: с объективной стороны он стремился «спасать души людские либо постоянно причиняемым в насмешку вредом, либо творимыми на шутовской лад чудесами, либо наставлениями, которые он давал под видом юродства»; с субъективной стороны он желал полностью искоренить в себе гордость и тщеславие, поэтому «его целью было скрыть добродетель, дабы не иметь от людей ни хвалы, ни чести». Ещё одним памятником агиографической литературы, содержащим подробное описание поведения юродивого, является Житие преподобного Андрея Юродивого. Созданное предположительно в X в., Житие относит подвиги преподобного Андрея к V в., однако, вероятнее всего, по мнению исследователей, преподобный Андрей жил намного позже – в IX–X вв. Переведённое на славянский язык в XI – начале XII вв., Житие преподобного Андрея имело огромную популярность на Руси и оказало определяющее влияние на русское понимание подвига юродства. Как и в Житии преподобного Симеона, в Житии преподобного Андрея в скрытой форме присутствует образ собаки, указывающий на связь юродства с кинизмом: для ночлега Андрей «искал на улице место, где лежат собаки; прогнав пса, он ложился на его место и почивал, словно на постели»; просыпаясь утром, Андрей говорил сам себе: «Ты выспался как пёс среди псов, пойдём поработаем снова». Связь с кинизмом можно увидеть и в описании облика юродивого: он был «голый, не имел ничего, даже циновки, но ходил в одной шерстяной накидке», жил «в голоде и в жажде, страдая от холода и жары». Как и Симеон, Андрей совершал множество скандальных поступков, подвергался за своё поведение насмешкам и даже избиениям. Вместе с тем автор Жития намеренно подчёркивает, что Андрей, являющийся для непосвящённых безумцем, для своих последователей оказывается наставником в истине: так, в беседах с юношей Епифанием он предлагает ответы на сложные богословские, философские и духовно-практические вопросы, фактически становясь христианизированным «уличным философом». Материал двух образцовых Житий позволяет исследователям выделить как черты сходства, так и отличия между киниками и христианскими юродивыми. О сходстве юродства с кинизмом свидетельствуют: 1) внешний облик и образ жизни; 2) скандальное и вызывающее поведение, нередко имеющее соблазнительный сексуальный характер; 3) дерзость речи, соединяющаяся с особого рода мудростью, когда «безумствующий» в кратком изречении высказывает вполне разумную, хотя и парадоксальную истину; 4) общественная функция, связанная с критикой общепринятых установлений, с обличением ханжества, лицемерия, стяжательства и других пороков. Отличия обусловлены тем, что христианизация кинизма требовала как освобождения его от всех элементов, потенциально способных провоцировать в аскете тщеславие и гордость, так и введения в него нового основания, связанного с преодолением человеческого индивидуализма в религиозном отношении к Богу. Если киники стремятся быть самодостаточными, то христианские юродивые желают во всём зависеть от Бога и служить духовной пользе ближних.