С появлением в XIV в. нотированных Аколуфий, в которых фиксировался мелос песнопений всенощного бдения, в греческой традиции распространились различные мелизматические версии первой кафизмы и полиелея (первая «Слава» 19-й кафизмы), в то время как певческое исполнение кафизмы утрени на гласовые модели, по мнению исследователей, постепенно исчезало из богослужебной практики (в нотированных рукописях их напевы отсутствуют). Студийская практика псалмопения кафизм сохранилась в немногочисленных источниках; в настоящее время исследователи выявили три рукописи с моделями «аллилуиариев»: Типографский устав конца XI – начала XII вв. (Третьяковская галерея), Ирмологий первой половины XV в. (Исторический музей) и певческий сборник середины XVI в. (Российская национальная библиотека). В Типографском уставе нотированы стихи с припевом «Аллилуия» трёх «Слав» трёх кафизм (второй, третьей и четвёртой) только для пяти гласов (разделы остальных гласов утрачены), в Ирмологии сохранились 70 мелодических моделей (18-й, второй и третьей кафизм), в рукописи Российской национальной библиотеки кроме моделей на восемь гласов выписаны дополнительные мелодические модели (для полиелея (первой «Славы» первой кафизмы), хвалитных псалмов (третьей «Славы» 20-й кафизмы) и второй «Славы» седьмой кафизмы). Следующий этап нотирования моделей для распевания кафизм связан с периодом действия Иерусалимского устава. Со второй половины XVI в. в певческих книгах стабильно фиксировались крюковой нотацией напевы первой кафизмы на вечерне, второй и третьей, 17-й кафизм, полиелея и 20-й кафизмы на утрене. Мелодическое содержание псалмовых моделей кафизм отличалось соединением архаичных черт и введением элементов новых мелизматических стилей (см. в ст. Псалмодия). Для древнерусской богослужебной практики в отличие от византийской характерно сохранение певческой традиции исполнения утренних кафизм. В особенной русской редакции Иерусалимского устава конца XIV в. содержится указание стихословить каждую из двух кафизм на утрене «на три статьи в настоящий глас» (Исторический музей). Подобная ремарка свидетельствует о бытовавшем ещё в XIV в. преимущественно в устной практике способе исполнения кафизм на восемь гласов. В дореформенных певческих книгах второй половины XVI – второй половины XVII вв. (раздельноречной редакции) и в продолжающих древнерусскую традицию беспоповских старообрядческих нотированных рукописях исследователи встречаются с нотацией, как правило, одну мелодическую версию для распевания стихов и припевов кафизм (всего шесть моделей для каждой из трёх «Слав» двух кафизм). Сведения о пении кафизм на утрене были закреплены только в редакции первопечатного Устава 1641 г. (во второй и в третьей главах), в то время как в двух редакциях Иерусалимского устава «Око церковное» уточнение относительно способа исполнения отсутствует. Модели для пения стихов и припева «Аллилуия» второй кафизмы (первой в порядке появления на воскресной утрене) более просты по мелодическому содержанию и, по мнению исследователей, по этой причине распространяются несколько раньше моделей для третьей кафизмы. Третья кафизма (вторая по порядку на воскресной утрене) отличается включением более мелодически развитых оборотов и наличием особых текстовых припевов, имеющих, по мнению исследователей, самобытное древнерусское происхождение («Господе утвержение мое», «Дивен еси Господи в делех руку Твоею», «Вскую остави мя далече от спасения моего»). Для седмичных кафизм сложился иной, но близкий по составу набор текстовых припевов (например, для восьмой кафизмы – «Господи, не остави мене», «Дивен еси Господи спасая уповающия на Тя», «Вскую прискорбна еси душе уповай на Господа»).