Напротив, выявились очевидные противоречия между ними и данными сохранившихся источников. В частности, сам дьякон Владимир Василик замечает, что в древнейшем слое палестинской гимнографии многие праздники не имеют тропарей для восьмой библейской песни, но зато имеют их для девятой или же имеют тропари для нескольких песней сразу. Поскольку однопеснец для песни вавилонских отроков, напротив, нигде в чистом виде (т.е. сохранившийся сам по себе, а не получаемый искусственно с помощью экзегетических приёмов) не засвидетельствован, уже одно это заставляет усомниться в однозначном приоритете восьмой песни канона, не говоря уже о каких-либо более детальных реконструкциях, опирающихся на уверенность в этом приоритете. Таким образом, проблема происхождения канона остаётся нерешённой. Основными источниками, которые могут послужить её решению, как справедливо отмечали и дьякон Владимир Василик, и другие исследователи, являются христианские гимнографические папирусы, а также древнегрузинские памятники, сохранившие переводы литургических текстов Иерусалима и Палестины I тыс. Так, в Древнем «Иадгари» – архаичной (V–VIII вв.) версии «Тропология», сборника песнопений Иерусалимской церкви, – сохранилось большое число песнопений, предназначенных для исполнения вместе с библейскими песнями утрени. Эти песнопения представляют собой циклы тропарей к каждой из библейских песней в отдельности – они ещё не соединились в общий цикл для всех библейских песней вместе взятых, чем и является канон, а остаются достаточно независимыми. При этом для девятой песни (реже для восьмой или др.) в «Иадгари» часто приводится сразу несколько циклов. Исходя из этих фактов, исследователи предполагают, что первоначально гимнографы рассматривали каждую из библейских песней как самостоятельный элемент службы (подобно псалмам «Господи, воззвах» или хвалитным, для которых в «Иадгари» также имеются циклы тропарей) и писали дополнения к ней вне связи с другими песнями, причём для девятой песни такие дополнения создавались чаще, чем для остальных (эти предположения в целом подтверждаются и данными папирусов). В свою очередь, в «Новом Тропологии» («Иадгари»), альтернативном «Древнему Иадгари», – сборнике песнопений палестинского происхождения, созданном в VII–IX вв., который сохранился в греческой рукописи и в грузинских и сирийских переводах, – канон уже сформировались как жанр. В каноне «Нового Тропология» крайне редко используется материал «Древнего Иадгари», так что исследователи предполагают, что эти каноны, представляющие собой развёрнутое дополнение сразу для всей серии библейских песней, создавались как альтернатива старым гимнографическим циклам для отдельных песней. Исследователи осторожно предполагают, что их возникновение находится в связи с развитием церковной музыки. В отличие от старого гимнографического материала, не имеющего какой-либо атрибуции, каноны «Нового Тропология», в основном, являются авторскими. Наконец, в «Новом Тропологии» в отличие от «Древнего Иадгари» песни канона уже имеют ирмосы и, как правило, богородичны; при этом в «Тропологий» в качестве отдельного раздела могло входить и собрание ирмосов и богородичнов (впоследствии оно выделится в самостоятельную книгу – Ирмологий), предназначенных, как полагают исследователи, для восполнения канона или их более архаичных прототипов, лишённых этих структурных элементов.