На северной стене алтаря расположена сцена «Введение Пресвятой Богородицы во храм», на южном склоне свода над алтарём – «Христос и самарянка» и фрагменты ещё одной композиции, на северном склоне – «Исцеление расслабленного» и «Исцеление слепого». В южной распалубке крестового свода над центральной частью придела сохранился фрагмент сцены «Исцеление десяти прокажённых» (ещё одна композиция в северной распалубке наполовину утрачена). Фрески придела изобилуют сценами исцелений (особенно связанными с водой), что может указывать на наличие почитаемой реликвии. На восточной стене изображены «Исцеление скорченной женщины» и под этой композицией достаточно редкая сцена «Реки премудрости»: некий иерарх (точно неидентифицируемый из-за повреждения фрески) сидит за письменным столом с лежащей на пюпитре книгой, из которой истекают реки премудрости; священники и миряне пьют эту воду и набирают её в сосуды. В монументальной живописи эта сцена до росписи придела Пресвятой Богородицы встречается только в полоцком Евфросиниевом в честь Преображения Господня женском монастыре. Если А. Орландос предполагал, что на несохранившейся фреске изображён Иоанн Златоуст, обычно представляемый в этой композиции наряду с Василием Великим или Григорием Богословом, то Д. Мурики отождествляла иерарха с Леонтием Иерусалимским, уподобляемым в Житии и на древнейшей иконе Иоанну Златоусту, а пожилого монаха у ног иерарха – с кафигуменом Арсением. На северной и южной стенах помещены образы святых (в рост и над ними погрудные в медальонах). На северной стене – ростовые изображения Иерусалимских патриархов святителей Салюстия, Макария, Илии I и ещё одного Иерусалимского патриарха, имя которого стёрто; на южной стене – трёх патриархов (изображение четвёртого утрачено), из которых только у одного читается окончание имени – (Иувена)лий или (Праи)лий. Живопись придела Пресвятой Богородицы, которая является блестящим образцом византийского искусства последней четверти XII в., выполнена, по мнению исследователей, константинопольскими художниками. В ликах святителей ещё сильны приёмы линейной стилизации, столь популярные в XII в., в композиции «Гостеприимство Авраама» пышные драпировки с острыми складками близки «динамичному» стилю «позднекомниновского маньеризма» конца XII в.; причём в мощных, пластически выполненных ликах молодых святых, Богоматери с архангелами и ангелов ощущается внутренняя сила и духовное напряжение. Такое сочетание в росписи элементов разных стилей – «динамичного» и «монументального» было подмечено Д. Мурики. Эти росписи обнаруживают сходство с лучшими произведениями позднекомниновской монументальной живописи, прежде всего, с фресками церквей святителя Николая Каснициса и св. Бессребреников в Кастории и др., и свидетельствуют о зарождении нового, спокойного и ясного монументального стиля, получившего распространение в разных частях Византийской империи около 1200 г.