Благодаря широкому распространению арамейского языка арамейская разновидность финикийского письма сыграла решающую роль в распространении алфавита на Ближнем Востоке: из арамейского письма развились пальмирское, набатейское, сирийское, арабское (через набатейское), мандейское; исследователи не исключают влияние арамейского письма на развитие армянского и грузинского; исследователям известно, что арамейским письмом пользовались в Армении (надписи II в. до н.э.) и Грузии (надписи II в. н.э.), в Индии (надписи царя Ашоки III в. до н.э.) и Парфии (надписи I в. н.э. из города Ниса, современная Туркмения). Одним из основных факторов в развитии арамеистики стал интерес к проблеме языка, на котором говорил Иисус Христос, и были написаны Евангелия. В 1596 г. вышла грамматика сирийского языка, автор которой (J. Amira) полагал, что на этом языке говорил Иисус. Серьёзный вклад в решение вопроса о языке Иисуса Христа внёс на рубеже XIX–XX вв. немецкий филолог Густав Герман Дальман (1855–1941 гг.). Он обобщил многовековой опыт арамеистики и применил его в решении этой проблемы, показав, что языком Иисуса Христа был арамейский. Результатом исследований Густава Дальмана стало появление первоклассных по тем временам грамматики, словаря и хрестоматии иудейско-палестинского арамейского языка. Его работы поставили перед исследователями вопросы об источниках и точной диалектной принадлежности языка Иисуса Христа. Немецкий филолог Теодор Нёльдеке (1836–1930 гг.) предостерегал исследователей от скоропалительных выводов по этим вопросам ввиду значительных искажений, которым подверглись источники. Феликс Шультес был убеждён, что языком Иисуса был галилейский арамейский, и что помимо Иерусалимского Талмуда и мидрашей для его реконструкции имеют значение христианско-палестинские арамейские тексты. Ещё более проблематичной была реконструкция первоначального языка Евангелий. С конца XVIII в. высказывалось предположение об арамейском протографе Евангелия от Матфея, позднее оно распространилось и на синоптиков. Первоначальная арамейская форма Евангелия от Иоанна не вызывала сомнений у некоторых авторов уже с XVII в. Проблема осложнялась тем, что в качестве альтернативы арамейскому как разговорному и литературному языку в Палестине мог быть предложен не только греческий (койне), но и еврейский. Всё же большинство авторов склонялись к «арамейскому решению» этой проблемы. Юлиус Вельгаузен (1844–1918 гг.), занимавшийся выявлением семитизмов в трёх первых Евангелиях, пришёл к выводу, что, прежде всего, Евангелие от Марка может послужить для реконструкции арамейского протографа. Согласно Чарлзу Фоксу Бёрни (1868–1925 гг.), который обнаружил множество синтаксических арамеизмов у евангелиста Иоанна, автор четвёртого Евангелия писал по-гречески, но в его стиле исследователи видят, что разговорным для него был арамейский. Чарльз Торри (1863–1956 гг.) в 1933 г. пришёл к выводу, что все четыре Евангелия, за исключением нескольких глав в Евангелиях от Луки и от Иоанна, были переведены с арамейского; это также было использовано в качестве аргумента в пользу ранней (до 70 г. н.э.) датировки Евангелий. В то же время некоторые исследователи продолжали отстаивать точку зрения, согласно которым Иисус говорил и по-гречески (например, A. Argyle), и по-еврейски (H. Birkeland).