Полагаясь на покровительство архиепископа Феофана (Прокоповича), Лаврентий составил доношение в Синод, в котором обвинял архимандрита в побеге из монастыря, в «хищении подлинных жалованных грамот», пьянстве, а также в финансовых махинациях с церковным имуществом (Российский государственный исторический архив). По приказу Синода архимандрит Александр был арестован и помещён в чулан под охрану солдат. Во время допроса 3 октября он не признал себя виновным в указанных епископом проступках, а сознался только в том, что взимал с крестьян деньги за драгунских лошадей вопреки указу, поскольку в монастырских вотчинах «для отдачи было годных только 5 лошадей»; собранные средства он собирался зачесть крестьянам в счёт оброка. На Лаврентия продолжали поступать донесения в Синод. В жалобе подьячего Сысоева, в частности, говорилось, что Лаврентий «в церквах и в олтарех своими руками и тростью освященный чин многих бьёт и за волосы дерёт», в архиерейском доме готовят пищу из «нечистых птиц галок» и проч. Многие из этих донесений остались без ответа. 7 сентября 1736 г. Синод предписал Лаврентию произвести следствие о незаконных монастырских сборах, предоставить точные сведения о денежных и хлебных доходах Успенского монастыря, сообщить о местонахождении имущества келаря Авраамия. В том же указе сообщалось о казни архимандрита Александра через «отсечение главы». Финансовые проблемы содержания школы и других начинаний Лаврентия усугублялись ярко выраженным противодействием как учеников, так и их родителей. Как писали в донесениях в Синод учителя школы, они «говорят, что де сие учение не на пользу нам есть, паче же и противное Церкви, понеже де мы латыни гнушаемся, а они [учители латинской школы] своими учением с латынами в сообщение нас хотят привести, о чём соборяне и прочие попы градские намерены просить вашего святейшества о отмене онаго учения». Многие из учеников сбегали из школы, а родители или родственники их укрывали. 27 ноября 1735 г. Лаврентий распорядился: если «священно-церковнослужительские дети имеющиеся в доме его преосвященства из греко-латинской школы побегут и в домы отцов своих приидут, их тотчас имая за караул стегать жестоко и высылать в дом его преосвященства, так как и беглых рекрут скованых в колодках за караулом при доношении своём с отцами их в самой скорости. А ежели отцы их тех детей своих бежавших и учительства школы станут в домы к себе принимать, или в домех свойственнику или чужих будут держать, и за то оных отцов их отлучать от священнодействия, а церковных причётников и просвирниц сторожей и их мест и доходу никакого им не давать, а детей их ко томуже скованных в колодках не отложно присылать» (Вятский епархиальный архив).