Определяя общую идею византизма через его частные идеи, К.Н. Леонтьев писал: «Византизм в государстве значит самодержавие; в религии он значит христианство с определёнными чертами, отличающими его от Западных Церквей, от ересей и расколов. В нравственном мире мы знаем, что византийский идеал не имеет того высокого и во многих случаях крайне преувеличенного понятия о земной личности человеческой, которое внесено в историю германским феодализмом; знаем наклонность византийского нравственного идеала к разочарованию во всём земном, в счастье, в устойчивости нашей собственной чистоты, в способности нашей к полному нравственному совершенству здесь, долу». Толкование византизма как культуры было дано и в «Четырёх письмах с Афона». В них К.Н. Леонтьев определял византизм как «высокую культуру» и особый «род просвещения», который «был лишь развитием, объяснением основного Евангельского учения, а никак не искажением его». Славизм же К.Н. Леонтьев понимал «только как племенное, этнографическое отвлечение, как идею общей крови (хотя и не совсем чистой) и сходности языков. Идея славизма не представляет отвлечения исторического, то есть такого, под которым бы разумелись, как в квинтэссенции, все отличительные признаки религиозные, юридические, бытовые, художественные, составляющие по совокупности своей полную и живую картину известной культуры». Данное К.Н. Леонтьевым определение современного ему славизма, за исключением двух признаков («крови и сходства языков») имело отрицательный характер и констатировало отсутствие у славян (по умолчанию, без России) какой-либо общей положительной идеи, объединяющей эти народы. Описанию состояния умов и настроений славянства посвящены главы III–V книги «Византизм и Славянство», а также статья «Русские, греки и юго-славяне: Опыт национальной психологии» (1873–1877 гг.) и некоторые другие работы. Согласно К.Н. Леонтьеву, главное, что характеризует славянский мир, – это отсутствие единства интересов; славянство раздроблено, живёт только частной жизнью своего народа. Славяне, не считая русских и поляков, малосамостоятельны, не жили своей политической жизнью; древнеболгарское и древнесербское царства растворились в византийской культуре; «болгары воспитаны греками», чехи – немцами. Современные славяне подвержены влияниям со стороны европейских государств и некритично заимствуют их порядки, идеи, одежду, болеют теми же болезнями, которыми болеет современная Европа: верой во всеобщее равенство людей, во всеобщее благо, космополитизмом, утилитаризмом и национализмом. Отношение К.Н. Леонтьева к судьбам славянского мира перед фактом проникновения в её среду современной демократической культуры Европы оставалось скептическим. «Славянство есть, – писал К.Н. Леонтьев, – оно численностью очень сильно; славизма нет, или он ещё очень слаб и неясен»; «Что такое племенное славянство без отвлечённого славизма? Неорганическая масса, легко расторгаемая вдребезги, легко сливающаяся с республиканской Всеевропой». Славянству, если оно будет руководствоваться византийскими началами, ещё только предстоит выявить своеобразие собственной культуры.