Сходное сравнение исследователи встречают и у Гиральда Камбрийского, который даже утверждал, что Стефан Лангтон сознательно надеялся в противостоянии с королёём стяжать мученический венец. Хронист Альберик из Труа-Фонтена (середина XIII в.) называл Стефана Лангтона «известнейшим доктором богословом» («nominatissimus doctor theologus»), упоминал его многочисленные экзегетические труды. Анонимный анналист из английского цистерцианского монастыря Уэйверли (XIII в.) утверждал, что Стефан Лангтон был непревзойдённым богословом своего времени. Роджер де Вендовер (ум. в 1236 г.), историк из английского монастыря Сент-Олбанс, приводит рассказ о том, что в 1232 г. Генрих из Сандфорда, епископ Рочестерский (учившийся, как полагают исследователи, у Стефана Лангтона в Париже), видел, как из чистилища в рай были отпущены души короля Ричарда Львиное Сердце, Стефана Лангтона и одного из его капелланов. Хронист Матвей Парижский (ум. в 1259 г.) составил жизнеописание Стефана Лангтона, от которого сохранились лишь два фрагмента. Стефан Лангтон представлен благочестивым священнослужителем и выдающимся богословом и проповедником, обратившим ко Христу множество людей. Матвей Парижский называл его «святым мужем» и рассказал об исцелении им одержимого в Тоскане («in quadam civitate… cui nomen Thusicano»). Исследователи полагают, что сочинение Матвея Парижского было написано в расчёте на канонизацию Стефана Лангтона, однако других свидетельств его почитания не сохранилось. В позднее Средневековье интерес к фигуре Стефана Лангтона уменьшился. Большинство его сочинений, насколько исследователи могут судить, практически не переписывали и не читали после XIV в. В Англии авторы тюдоровской эпохи (Рафаэль Холиншед, Джон Бейл и др.) негативно оценивали Стефана Лангтона, представляя его «предателем» и агентом папы Римского, стремившегося поработить Англию. Этот образ нашёл отражение и в пьесе Вильяма Шекспира «Король Иоанн» (около 1596 г.). Дэвид Юм в «Истории Англии» (1754–1761 гг.) представил избрание Стефана Лангтона архиепископом Кентерберийским как проявление амбиций Рима, но вместе с тем впервые отметил его участие в составлении «Великой хартии вольностей» как заслугу Стефана Лангтона. Эту идею развили другие авторы викторианской эпохи (в том числе Джон Ричард Грин в получившей широкую известность «Краткой истории английского народа», 1875 г.). Под их влиянием Стефан Лангтон стал считаться главным и едва ли не единственным автором «Великой хартии вольностей», защитником традиционных вольностей и свобод англичан от королевской тирании. В наиболее радикальной форме этот образ был выведен в популярном в своё время историческом романе Мартином Фаркуаром Таппера «Стефан Лангтон» (1858 г.), отличавшемся, по мнению исследователей, крайне вольным обращением с источниками (в нём Стефан Лангтон не только убеждённый английский патриот и активный борец против тирании короля Иоанна Безземельного, но и предшественник Мартина Лютера, противостоявший амбициям и моральному разложению Рима). По-настоящему научный подход к оценке личности и деятельности Стефана Лангтона, по мнению исследователей, стал возможен после того, как в 1920 гг. английский историк Фредерик Морис Поуик и его ученица Берил Смолли вместе с американским медиевистом пресвитером Дж. Лейкомбом начали изучение богословских и экзегетических сочинений Стефана Лангтона, до того практически полностью обойдённых вниманием исследователей. В конце ХХ – начале XXI вв. благодаря работам Дж. Болдуина, Стена Эббесена, Р. Квинто и др. Стефан Лангтон рассматривается как важный и оригинальный представитель латинской схоластики рубежа XII и XIII вв., сыгравший заметную роль в развитии не только богословия, но и политических и правовых теорий Средних веков.