Исследователи полагают, что патриарх Тихон был готов признать В.Д. Красницкого в качестве неофициального представителя государственных властей в патриархии, но не намерен был допускать его вмешательства во внутрицерковные дела. 23 апреля В.Д. Красницкий направил патриарху прошение о принятии его в молитвенно-каноническое общение. В тот же день патриарх вынес резолюцию о согласии принять В.Д. Красницкого «по должном покаянии» в общение и определить его участие в деятельности церковного управления. 13 и 14 мая В.Д. Красницкий направил в ОГПУ докладные записки о «явно контрреволюционной основе Тихоновского движения». Он возражал против определённой свободы деятельности, предоставленной в то время патриаршей церкви советскими властями, и выражал сомнения по поводу легализации высших и епархиальных органов церковной власти. В.Д. Красницкий утверждал, что «вся кампания по вводу Живо-Церковников в Центр Тихоновского Управления не могла иметь успеха по первоначальному ошибочному подходу к делу», и предлагал вместо этого подавить «Тихоновскую оппозицию» репрессиями, после чего «ввести в состав приходских двадцаток «Советских служащих», коим дать задание – требовать созыва очередного поместного Собора, на котором и провести разгром Тихоновской партии в главе с самим Тихоном – строго каноническим путём». Тем не менее, В.Д. Красницкий был вынужден действовать по плану ОГПУ. 19 мая он вновь обратился к патриарху с прошением об участии членов «Живой Церкви» в организующемся при патриархе церковном управлении, просил также покрыть «своей архипастырской любовью всё, в чём я прегрешил в период церковно-обновленческого движения». На это прошение была дана резолюция: «Ради мира и блага церковного, в порядке патриаршей милости, согласен принять в общение Протопресвитера Влад. Красницкого. Св. Синоду предлагаю обсудить вопрос о включении его в состав образуемого Высшего Церков. Совета». 21 мая патриарх Тихон подписал постановление об образовании нового высшего церковного управления в составе расширенного Синода и Высшего Церковного Совета (ВЦС), в который вошли В.Д. Красницкий и другие обновленческие деятели, согласные принести покаяние. 24 мая сообщение об этом было опубликовано в газете «Известия». 28 мая В.Д. Красницкий послал в ОГПУ рапорт по поводу поданного патриархом в НКВД заявления о регистрации Синода и ВЦС, в котором сообщал, что «политического доверия заслуживает, до известной степени, только второй орган – Высший Церковный Совет, первый же – Священный Синод – по составу своему такого доверия заслуживать не может». 10 июня Центральное административное управление НКВД выдало В.Д. Красницкому справку о принятии заявления о регистрации Синода и ВЦС, причём разрешение на деятельность до регистрации было дано только ВЦС. Синод не мог действовать в новом составе и по той причине, что вопреки обещаниям властей не все включённые в него архиереи были освобождены. В.Д. Красницкий решил не ограничиваться ролью посредника между государственными органами и патриархией, а стал претендовать на руководящую роль в церкви. В письме в «Известия» от 26 мая по поводу реорганизации высшего церковного управления он дал пояснение, что «вся изложенная программа мероприятий церковного характера относится лично ко мне, а к Патриарху Тихону следует относить только политическую часть сообщения». В это же время В.Д. Красницкий стал рассылать от своего имени директивные указания епархиальным архиереям. Он разработал проект синодального постановления, согласно которому патриарх должен был передать В.Д. Красницкому все административные дела в патриархии. Претендовал на фактическое руководство ВЦС, а также предоставление ему официальной резиденции в Донском монастыре.