Иван Корнильевич Шушерин писал о том, что последователи Капитона на патриарха Никона «многая злохуления глаголаху за исправление книг Божественнаго Писания и нарицаху его, хуляще, антихристом и иными укорительными глаголы». Капитон не принимал не только исправленные книги, но и новонаписанные иконы, почитая только образа «ветхаго писма, и старого, и зачаделаго, аки бы издревле писаны». «Капитоновщина» стала частью движения за «старую веру»; по словам И.К. Шушерина, от «ересеначальника» Капитона «раскольники церковнии умножахуся», последователи Капитона называли себя «староверцами». И.К. Шушерин считал аресты и казни последователей Капитона частью борьбы властей с противниками Никона и с распространением церковного раскола. Почитавший Капитона Семён Денисов связывает его деятельность, в первую очередь, со становлением старообрядчества в Вязниках: «Град убо Ярополч, имея посад, или жилище, Вязники во Владимирской области... идеже и во оно время Никонова смущения... от градов и монастырей бегающи иноцы и мирские в пустынях крыяхуся... тамо предивный отец Капитон живяще... тому мнози ученицы бяху, чудного жития его подражатели». Современники называли противников «новых обрядов» «капитонами», Евфросин считал Капитона «первым стоятелем за веру». В XVIII в. Капитон был записан в сводном старообрядческом синодике среди вязниковских пустынников, «за благочестие пострадавших». Движение за «старую веру» изначально не было единым. Учители старообрядчества, отделившиеся от церкви в результате реформы середины XVII в. и признававшие иерархию и таинства, не одобряли «капитоновщину», сложившуюся в основных чертах в 1630 гг. – задолго до богослужебной реформы. Аввакум Петров осуждал «старолюбцев», которые «от причастия себя отлучают», ссылаясь на наступление «последнего времени». Сподвижник Аввакума Авраамий (Афанасий) писал, что «Капитоновы ученицы» «в крайнюю прелесть доидоша и в разне ереси впадоша». Евфросин боролся против пропаганды «самоубийственных смертей», зачинателем которой он считал учеников Капитона. Капитон скончался раньше 1662 г. Это исследователи поняли из отписки головы московских стрельцов полковника Авраама Никитича Лопухина, посланного в декабре 1665 г. в Вязники для поимки «церковных мятежников». А.Н. Лопухин писал о том, что он «имал в прошлом 170-м году из лесу пустынников и кельи жег за Клязьмою, а Капитон-де под теми келиями». Сообщение о том, что к 1662 г. Капитон был уже мёртв (похоронен в скиту близ Вязников), подтверждается показаниями чернеца Варнавы, взятого стрельцами в конце декабря 1665 г. на озере Юхор, под Вязниками: «А про Капитона-де старца он слыхал, что в тех пустынях он жил, и прикован к цепи, и умер давно. А сам Варнава его, Капитона, не видел». До конца ХVII в. имя Капитона было легендарным: считалось, что он жив, проповедует, но скрывается от преследователей. В 1660–1670 гг. «капитоновщина» была широко распространена среди крестьян Верхнего Поволжья, центральных, северо-восточных, по мнению исследователей, северо-западных уездов России. Сохранились отрывки документации приказа Тайных дел о следствии по делу пустынников и пустынниц на суздальских, вязниковских, муромских, нижегородских, костромских и вологодских землях. Зимой 1665/1666 г. А.Н. Лопухин и князь Иван Семёнович Прозоровский проводили сыск о пустынниках «на Вязниках», последователей Капитона «на Вологде» искал стольник Степан Афанасьевич Зубов.