Девственницы, избравшие вместо брачных уз служение Господу, существовали уже в первые века христианства. О них упоминает Игнатий Богоносец в приветствии, направленном к христианам Смирнской церкви. Тертуллиан, обращаясь к жене с увещанием в воздержании, приводит в пример тех, кто «отвергают брак и предпочитают святость: они – Божии невесты, для Бога их красота и невинность. С Ним они живут, с Ним беседуют, с Ним проводят и дни и ночи, Ему приносят свои молитвы в приданое и от Него получают, словно свадебный подарок, милость. Они избрали благую участь и, отказавшись от замужества на земле, уже причислены к сонму ангелов». Иоанн Златоуст предупреждает склонных принять девство о том, что это должен быть подвиг во имя Христа. Святитель предостерегает тех, кто избирают девство потому, что считают брак делом нечистым, ибо они оскверняют и само девство, – их девство «гнуснее прелюбодеяния». Не в одежде и не в цвете лица заключается девство, а в теле и душе, легкомысленно, считает Иоанн Златоуст, видеть заслугу девственницы – «этого дивного и превосходящего всё человеческое явления» – в неприбранных волосах, поникшем лице, серой одежде, не вникнув в её душу, в её внутреннее настроение. Иероним Стридонский в письме к Димитриаде, пожелавшей хранить девство, раскрывает существо девства: как пост не является сам по себе добродетелью, так и «невинность и чистота (sanctificatio atque pudicitia), без которой никто не узрит Бога, составляет ступень для ищущих высших добродетелей, но если она будет только одна, то не может ещё дать девственнице венец». Он напоминает притчу Господню о мудрых и неразумных девах – первые вводятся Женихом на брачный пир, а вторые, «не имея елея добрых дел, с угасшими светильниками изгоняются» (Мф. 25:1–12). Согласно Патарскому епископу Мефодию, «неразумные девы» – это те, кто, стремясь достигнуть цели девства, исполняют для этого всё пристойно, но, тщеславясь намерением, ослабевают и побеждаются мирской суетой. Девицы, давшие обет безбрачия и заявившие о своём обете торжественно перед епископом, именовались св. девами, некоторые из них избирались диакониссами. Отвечая тем, кто утверждали, что девицу нужно посвящать Богу в более зрелом возрасте, Амвросий Медиоланский соглашается, что священник должен поступать осмотрительно, «обращать внимание на возраст, но на возраст веры и стыдливости», молодой возраст не является препятствием: всякий возраст угоден Богу, но для посвящения принимается во внимание душа девицы. «Без сомнения, не старость, а добродетель прославила Фёклу», вера во Христа и стойкость – св. мученицу Агнию. Лилиями Христовыми называет святитель посвящённых дев. Дева должна сохранять без порока и дух, и душу, и тело – вот что должна соблюдать в себе дева, «дабы не причинить какого-либо поношения святому девству», – увещает Амвросий. Св. отцы ссылаются на апостолов, которые учили, что девы должны украшаться «не внешним плетением волос, не золотыми уборами» (1 Петр. 3:3), «не жемчугом, не многоцветною одеждою, но добрыми делами» (1 Тим. 2:9), «нетленной красотой кроткого и молчаливого духа» (1 Петр. 3:3). Киприан Карфагенский отмечает, что девственница должна и другим представляться по наружности таковой, «непорочность должна являть себя одинаково во всём, и одежда тела не должна порочить добродетели души».