Амвросий идет дальше и греков, и Тертуллиана, делая тем самым шаг к Аврелию Августину (354–430 гг.), который вошел в историю под именем Августина Блаженного, который оказал влияние на все дальнейшее развитие христианского просвещения. Сила его воздействия обнаруживается и в средневековом католичестве, и в протестантизме, а также в свободных направлениях религиозной мысли в Новое время. В нем органично сочетались теоретическое и практическое начала, искание правды служило в нем нахождению счастья.

Отчаявшись найти удовлетворение в манихейском учении, Августин был увлечен утверждением академиков, что надо во всем сомневаться, т.к. человеку не дано постичь Истину. Однако подобного рода учение не могло надолго заполнить пустоту в его душе. И тогда Августин нашел спасение в философии Платона и неоплатоников. В особенности многим (как и все отцы Церкви IV в.) он был обязан Плотину. Именно в контексте латинских переводов Плотина Августин впервые познакомился с трактовкой Бога как нематериального трансцендентного Бытия. Сочинения этого величайшего мыслителя поздней античности стали тем последним звеном в цепи духовных исканий Августина, которые привели его к христианству.

Древнегреческий философ-платоник Плотин (III в.) считается основателем неоплатонизма. Его бесстрастное учение приходит к полному признанию всего, что творится на свете, к полной законности зла, в котором отсутствует какой-либо культ изолированной личности. Именно экстаз, который выше диалектики (чистого умозрения), есть для Плотина единственно возможное познание Единого. Начало же всякого бытия и всякого истинного познания есть любовь к этому Единому. Плотин не находит слов, чтобы выразить его сущность: оно выше сущности, выше любого его выражения. Поэтому и суждение «Единое есть, существует» – неадекватно. Бог не имеет нужды даже в бытии как создатель бытия. Парадокс Единого в том, что оно нигде – и везде, что оно трансцендентно всему и ничему не причастно. Оно так же не есть и деятельность, ибо «зачем и как быть в действии тому, что само есть одна чистая энергия?» Единое не нуждается ни в чем, следовательно, также ни в мышлении, ни в желании. И, тем не менее, мы можем своими мыслями возвыситься и приблизиться к нему, не выражая его самого, чтобы говорить о нем нечто. Но чтобы мысленно достичь Единого, душе следует стать выше самой науки, отрешиться от своих знаний, и от предметов знания, и от всего прочего.

Истинная мудрость, согласно диалектике Плотина, – это бытие, а истинное бытие – это мудрость. Бытие заимствует свой смысл у мудрости и именно благодаря этому становится истинным бытием. В то же время мудрость – это мышление, ведущее душу к миру высшему. По Плотину, философия есть самое ценное в жизни, диалектика же – самая ценная часть философии. Она есть способность давать мысленное и словесное определение каждой вещи, что она есть и чем отличается от других вещей. Поэтому даже самая ничтожная жизнь есть деятельность. И потому все, что в жизни так или иначе участвует, имеет некоторый облик и смысл. Все, что происходит в жизни (убийства, войны, грабежи, предательства и т.д.), есть лишь своего рода театр. Плотин советует нам смотреть на все земное, как если бы оно происходило на театральных подмостках, ибо земная жизнь, к которой принадлежит низшая и худшая часть человека, есть жизнь игрушечная. Благо, доверяющее самому себе и ни в чем не нуждающееся, – исток мира. К нему-то и устремлен мудрый.