Таким образом, возникнув в начале времён, эсхатологическая битва с Левиафаном знаменует зарождение нового творения и восстановление народа Израиля в конце времён. Имя Левиафана упомянуто дважды в Ис. 27:1, вместе с выражением «морское чудовище», при этом исследователям неясно, служит ли этот термин определением Левиафана или же обозначает другое существо. Праведный Иов, в отчаянии призывая погибель на день своего рождения, риторически обращается к памяти людей, которые способны проклясть день и «разбудить Левиафана» (Иов. 3:8). Некоторые комментаторы предлагают читать во фразе «проклинающие день» последнее слово как «море», которое, таким образом, может выступать в качестве лексической параллели к слову «Левиафан». Этот стих, как правило, исследователи понимают как указание на магическую практику, связанную с ритуальным воспоминанием о Левиафане как об обладающем силой чудовище, которое известно исследователям из арамейских заклинательных текстов V–VI вв. н.э. на глиняных чашах, содержащих надписи с заклинаниями от имени Левиафана, моря и морского чудовища. Но в словах Пс. 103:26 Левиафан лишается своей устрашающей для вселенной силы: он – безобидное и в чём-то забавное морское животное, которое Бог «сотворил играть в нем [т.е. в море]». Альтернативный перевод этого стиха, основанный на интерпретации формы «с ним» (Пс. 103:26), предполагает, что Бог создал Левиафана исключительно для Cвоей игры с ним. В любом случае, автор псалма не рассматривает Левиафана как противника Бога, представляющего опасность для космоса, скорее, в этом случае Левиафан символизирует склонную к игре природу творения. Наиболее подробное описание Левиафана содержится во втором ответе Бога страдающему Иову (Иов. 40:20–41:26): Левиафан представлен как величественный бесстрашный монстр, обитающий в море и именуемый царём «над всеми сынами гордости» (по Септуагинте (LXX): «над всеми, кто в водах» – Иов. 41:26). Библейские комментаторы начиная с XVII в. полагали, что представленный в этом тексте образ (особенно в Иов. 41:6–9) больше всего напоминает крокодила. Однако отдельные черты в описании, скорее, противоречат его отождествлению с каким-либо реальным представителем земной фауны. Так, дыхание Левиафана сопровождается огнём и дымом из пасти (Иов. 41:1–13). Левиафан становится одним из образов, демонстрирующих могущество Божье: если Иов, как и никто на земле, не может «схватить» Левиафана, то он не может сомневаться в Том, Кто одержал над ним победу. Исследователи полагают, что это описание несёт в себе мифологические черты, присущие египетской традиции, где изображение водного бога Себека в виде крокодила символизирует врага солнечного бога Ра.