Кроме того, трудноисполнимым условием подлинной христианской жизни было соблюдение постов, в том числе отказ от пищи животного происхождения (основу питания кочевого народа составляло мясо). В то же время Мелетий отмечал, что инородцы охотно посещали храмы, ставили свечи, «поклонялись» иконам, заказывали для них оклады, во время крестных ходов носили хоругви. Одним из любимых святых был Николай Чудотворец, образ которого был почти в каждой юрте у забайкальских бурят; почитаемый ими «цаган-убугун» (седой старец) изображался в традициях буддистской школы (созерцающим путешественником), но не в позе «лотоса», а с посохом странника. В результате деятельности Мелетия новокрещёные начинали заниматься земледелием, «вести подворье», вливались в православную общину. За пять лет его трудов были обращены в православие и крещены больше 500 человек, в основном, главы семейств, в том числе несколько шаманов. Даже природные катаклизмы содействовали успеху его проповеди. Мелетий ярко описал случай обращения одного из бурят-язычников ко Христу во время землетрясения 1862 г.: единственная дочь бурята упала в образовавшуюся в земле трещину, настолько глубокую, что не было никакой возможности спасти погибавшую, и она оказалась заживо погребённой. Горе отца не могли утолить ни сочувствие близких, ни камлание шаманов, ни заклинания лам. Душевный мир он обрёл, только пообщавшись с Мелетием, который напомнил ему слова Христа: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я упокою вас» (Мф. 11:28). Мелетий писал, что шаманы, чтобы отвратить народ от крещения, в конце 1863 г. «разнесли по улусам молву, что в полночь на новый год будет такое же губительное землетрясение... Буряты легко поверили лжевещателям». Многие буряты новогоднюю ночь провели без сна под открытым небом. «Благополучно встретив новый год, они тревожно ждали беды во вторую и третью ночь. Но беды никакой не было. Бог по Своим премудрым целям... показал Свою благость и милость при наступлении нового лета». Помимо основания осёдлого поселения из новокрещёных и устройства храма во имя апостолов Петра и Павла в Кударе Мелетий построил ещё несколько церквей, преимущественно расположенных по течению реки Хилок. В 1867 г. его направили на самый трудный для проповеди участок – в Тугнуйскую степь, населённую язычниками-ламаитами и окружённую раскольническими поселениями. Епископ Вениамин (Благонравов) писал, что Мелетий «не жалеет об учёной службе, хотя и теперь мог бы вступить на неё. Я высказывал ему мысль преосвященного Парфения просить о назначении его в Иркутскую семинарию или в смотрители; но он сам не бросился на неё, почитая настоящую службу указанием Промысла Божия к его благу. Он теперь находит утешение в успехе проповеди». За усердные труды Мелетий был награждён набедренником, через два года получил благословение Синода за обращение из язычества в православную веру 200 человек и благодарность Иркутского и Нерчинского епископа Парфения (Попова) за построение храмов. В 1870 г. Мелетий был награждён Синодом золотым наперсным крестом «За особые заслуги перед Церковью».