Ещё одно раннее свидетельство о «Литургии Василия Великого» содержится в написанном во второй четверти VI в. сочинении Леонтия Византийского «Против несториан и евтихиан». Здесь Леонтий Византийский выдвигает ряд обвинений против Феодора Мопсуестийского – в частности, следующее: «Он сочинил анафору, отличающуюся от переданной от отцов Церквам, бесстыдно презрев как [анафору] апостолов, так и написанную в том же духе [анафору] Василия Великого, с какой-то стати решив, что будет правильно [написать свою]». Отцы Пято-Шестого (Трулльского) собора 691–692 гг. также приравнивали авторитет «Литургии Василия Великого» к апостольской литургии: «...Иаков, Христа Бога нашего по плоти брат, коему первому вверен престол Иерусалимской Церкви, и Василий, Кесарийской Церкви архиепископ, коего слава протекла по всей вселенной, письменно передав нам таинственное священнодействие, положили в Божественной литургии из воды и вина составлять святую чашу...» (правило 32). Иоанн Дамаскин в написанном в первой половине VIII в. «Точном изложении православной веры» счёл необходимым объяснить, почему Василий Великий употребил в своей анафоре термин «вместообразная», поскольку, как следует из сочинений Анастасия Синаита (ум. после 701 г.), к концу VII в. этот термин перестал использоваться в православной среде в отношении Евхаристических Даров (см. ст. Евхаристия). По мнению Иоанна Дамаскина, «если некоторые и называли хлеб и вино «вместообразами» Тела и Крови Господней, как говорил, [например], богоносный Василий, то употребляли этот [термин] не после освящения [Даров], но называли так, прежде освящения, сам [факт] приношения» (впоследствии эта интерпретация была одобрена седьмым Вселенским собором). Исследователи полагают, что в VI–VII вв. сложилось и «Житие Василия Великого», согласно которому святой «просил Бога подать ему благодать и мудрость и разумение, чтобы ему приносить Богу бескровную Жертву при помощи своих собственных слов». В этом же Житии упоминается, что Василий Великий впервые устроил алтарную завесу и поместил над святым престолом золотого голубя в качестве дарохранительницы, т.е. создал не только текст литургии, но и её храмовый контекст, а также описываются евхаристические чудеса, которые произошли при совершении святителем его литургии. В послеиконоборческую эпоху предание о том, что Василий Великий не опирался на какой-либо предшествующий текст, а, напротив, составил свою литургию из «своих собственных слов», пользуясь помощью Божьей, постепенно вытесняется другой этиологической легендой, где Василий Великий предстаёт редактором более древней «Литургии апостола Иакова», которую ему приходится сократить из пастырских соображений. Впервые эта легенда зафиксирована в Синаксаре Константинопольской церкви конца X в., где в житийной справке об апостоле Иакове, брате Господнем (память 23 октября), сказано, что он «первым письменно изложил [последование] Божественной литургии – научившись ему от Христа, – которое позднее сократил Василий Великий, а после него – [и] Златоуст, по причине немощи [молящихся] людей». Тексту Синаксаря близко следует Минологий Василия II, а в славянском переводе он воспроизводится в Великих Минеях Четьих митрополита Макария.