Самым распространённым вариантом иконографии ктиторских портретов в искусстве православного мира (как и в искусстве Западной Европы) было изображение ктитора в молении, подносящего храм (или обитель) Иисусу Христу, Богоматери или святому (его выбор часто определялся посвящением церкви). Вместо храма изображались также грамоты (юридические акты, фиксировавшие то или иное пожалование), кошель с деньгами, рукопись, реже – предмет богослужебной утвари (этот вариант иконографии в большей степени характерен для искусства латинского Запада). Заказчиков икон, в том числе фресковых, храмовых росписей и реликвариев изображали без приносимого ими дара, в молитвенной позе, иногда в составе традиционной сцены, например, «Распятие», «Страшный Суд», «Видение лествицы»; ктиторский портрет сопровождала надпись. В надгробных композициях усопший мог быть изображён также в молении, иногда фронтально, со сложенными на груди руками. Исследователям известны поздневизантийские надгробные портреты, на которых умерший, перед кончиной принявший постриг, представлен дважды – в мирских и в монашеских одеждах. Несмотря на устойчивость, иконография ктиторских портретов византийского мира отличается большим разнообразием. По мнению исследователей, это обусловлено не только обстоятельствами создания конкретного портрета, но и комплексом факторов: структурой предметов, на которых помещались такие сцены; желанием подчеркнуть дистанцию между донатором и святым, принимающим его молитву, или, напротив, стремлением сблизить их фигуры; введением в композицию дополнительных персонажей (членов семьи или святых, ходатайствующих за вкладчика); социальным статусом заказчиков; особенностями государственной и династической идеологии, а также менявшимися иконографическими предпочтениями. В частности, византийских императоров-донаторов и членов их семей чаще изображали не в молении, а фронтально, в репрезентативной позе, характерной для композиций, которые не имели вотивных функций (например, изображения на монетах). Для некоторых локальных традиций, грузинской и в особенности сербской, характерна сложная иконография ктиторских портретов государя, включающая фигуры его предшественников и предков, подводящих ктитора к Богоматери или Иисусу Христу. Такие композиции, выражая веру в помощь прародителей, служили важным инструментом политической и династической легитимации, создавали образ законной власти, источником которой является святой родоначальник. По этой причине в храмах иногда помещались композиции генеалогического характера, провозглашавшие святость династии, например, изображения «Лозы Неманичей» в сербских храмах первой половины XIV в. Исследователи подчёркивают, что использование термина «портрет» по отношению к средневековым образам ктиторов и донаторов во многом условно. Оно необходимо, в первую очередь, для отделения подобных композиций от священных изображений, предназначавшихся для почитания верующими. Тем не менее, оно допустимо, если иметь в виду античные истоки христианского искусства и свойственные православной культуре идеи подобия образа первообразу и портретный характер образов воплотившегося Спасителя и святых. Исследователям известны случаи замены лица одного византийского правителя лицом другого, и появления новых именующих надписей. Внешность донаторов, как правило, передавалась довольно условно, с воспроизведением наиболее ярких физиогномических черт и соблюдением основных возрастных характеристик – формы лица, морщин, длины и цвета волос и бороды; существуют изображения ктиторов, чьи лики моделированы несколько иным тоном, чем лики других персонажей, представленных в том же произведении.