После битвы под Оршей Константин Иванович Острожский получил ряд владений в районе Новогрудка. Король неоднократно предоставлял магнату право устраивать в поселениях торги и ярмарки, строить крепости, основывать города на магдебургском праве, освобождая отдельные владения от налогов. Всё это сделало Константина Ивановича Острожского самым крупным землевладельцем Волыни и одним из наиболее богатых землевладельцев Великого княжества Литовского. По так называемому попису литовские войска 1528 г., он выставлял на военную службу 426 коней (это позволяет исследователям предполагать, что в его владениях насчитывалось до 60 тыс. подданных). Однако в конце жизни владения Константина Ивановича Острожского сильно уступали по размеру владениям главных литовских магнатов. Так, виленский воевода Альбрехт Гаштольд выставлял 468 коней, Радзивиллы – 621, Кезгайлы – 768 коней. Для Константина Ивановича Острожского был открыт доступ к главным государственным должностям в Великом княжестве Литовском. В 1511 г. он стал виленским каштеляном, в 1522 г. получил второй по значимости в государстве пост воеводы Трок и одновременно первое место в великокняжеской раде. Назначение это было нарушением Городельского привилея 1413 г., запрещавшего передавать эти должности «схизматикам» (православным). Поэтому в грамоте Сигизмунда I от 25 марта 1522 г. было специально отмечено, что этот акт особой милости не может в будущем служить прецедентом. Положение Константина Ивановича Острожского означало его постоянное участие в решении общегосударственных вопросов, неудивительно, что в 1520–1522 гг. он приобрёл три двора в Вильно. Многочисленные королевские милости были не только признанием больших заслуг православного магната. Возвышая Константина Ивановича Острожского, король хотел тем самым ослабить положение слишком могущественной и самостоятельной литовской знати. В 1520 гг. это привело к конфликту с виленским воеводой А. Гаштольдом, обвинившим Константина Ивановича Острожского перед королевской семьёй в том, что, будучи русином, он ненадёжен и будет помогать России. Константин Иванович Острожский стал искать опоры среди близких ему представителей православной знати, об этом говорит его брак в 1522 г. с княжной Александрой Семёновной Слуцкой, которой «в вено» был передан Туров и ряд других владений. С началом второго десятилетия XVI в. исследователи говорят о покровительстве Константина Ивановича Острожского церковным учреждениям в различных землях Великого княжества Литовского. Сравнительно мало исследователям известно о том, что происходило в волынских владениях Константина Ивановича Острожского. Распоряжения хозяина могли не требовать письменной фиксации и не вноситься в книги. Сохранились либо отдельные случайные свидетельства, либо документы, касающиеся тех владений, которые находились во временном «держании» Константина Ивановича Острожского: таков был статус Жидичинского монастыря, Константин Иванович Острожский взял его под свой патронат, чтобы восстановить обитель, разрушенную татарами в 1496 (1495) г. 22 июля 1511 г. по ходатайству Константина Ивановича Острожского Сигизмунд I дал грамоту, по которой санкционировалось установление в обители «общего жития» и учреждение над ней коллективного патроната волынского дворянства.