«Келейный летописец» получил известность на славянских Балканах, на Афоне и в Румынии ещё до выхода в свет печатного издания и распространялся здесь преимущественно в списках (вероятно, его популярности способствовала канонизация Димитрия в 1757 г. и деятельность Паисия (Величковского) и его учеников). Списки «Келейного летописца» в хранилищах южнославянских стран, Афона, Румынии и Молдавии достаточно многочисленны (три – в Хиландарском монастыре, два – в Зографском монастыре, один – в Русском Пантелеимоновом монастыре, один – в Историческом музее Хорватии в Загребе, один – в Историческом архиве в Охриде). Они датируются преимущественно XVIII в. (не ранее середины), в большинстве своём это рукописи восточнославянского происхождения. Особый интерес для исследователей представляет загребский список, сделанный в 1760 г. в Москве для сербского монаха Исидора из Буды. Несомненно использование трудов Димитрия («Келейного летописца» и «Книги житий...») в исторических сочинениях болгарских авторов последней четверти XVIII в. – в краткой анонимной («зографской») «Истории о народе словено-болгарском», составленной не позднее 1785 г., и в написанной в 1792 г. иеросхимонахом Спиридоном «Истории во кратце о болгарском народе словенском». «Келейный летописец» был переведён на румынский язык в кругу Паисия (Величковского) или его учеников. Русские читатели (во всяком случае, светские) в XVIII в. рассматривали Четьи-Минеи Димитрия как памятник не только агиографический, но и исторический. Писатель Андрей Тимофеевич Болотов (1738–1833 гг.) во второй части «Жизни и приключений», говоря о своём круге чтения в начале 1750 гг., упоминает «Минеи Четьи» (отдельные Жития из которых он переписывал) в числе исторических сочинений. Историк Василий Никитич Татищев (1686–1750 гг.) использовал димитриевскую редакцию «Жития святых Кирилла и Мефодия» в «Истории российской» (1768 г.). Историк Август Людвиг Шлёцер (1735–1809 гг.), строгий к своим русским предшественникам, высоко оценивал этот текст «великого трудолюбца» Димитрия как исторический источник. Это «Житие» использовал Николай Михайлович Карамзин (1766–1826 гг.), ему (до открытия оригинального текста «Жития») отдавал предпочтение перед латинскими источниками Павел Йозеф Шафарик (1795–1861 гг.). Четьи-Минеи Димитрия были высоко оценены Александром Сергеевичем Пушкиным, Николаем Васильевичем Гоголем, Львом Николаевичем Толстым, Фёдором Михайловичем Достоевским и др. Димитрия называли «российским Златоустом», святителю посвящали стихотворные строки Михаил Васильевич Ломоносов, Вильгельм Карлович Кюхельбекер, Иван Алексеевич Бунин и др. Издание «Книги житий святых» оказало влияние на русскую иконопись конца XVII – XVIII в.: практически сразу после выхода из печати отдельных томов первого издания особенности входящих в них текстов стали находить отражение в иконографии. Историки искусства (Т. Казакевич) предполагают возможность влияния состава Четьих-Миней Димитрия (в то время ещё не завершённых печатанием) на программу росписей 1695–1696 гг. ярославской церкви Иоанна Предтечи в Толчкове: появление в стенописи пяти нижних минейных рядов вместо традиционного одного орнаментального яруса.