После Второй мировой войны группа профессоров Свято-Сергиевского института присоединилась к профессорам Cвято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке (основанный в 1937 г.). Свято-Сергиевский институт издал 12 томов православной мысли. Другое важное богословское и философское периодическое издание («Путь») редактировалось в Париже Н.А. Бердяевым и Б.П. Вышеславцевым (61 выпуск, 1925–1940 гг.). С 1953 г. профессура Свято-Владимирской семинарии издавала St.Vladimir's Seminary Quarterly (на английском языке). Таким образом, богословская работа, ставшая невозможной в России, смогла продолжаться в изгнании. Было обучено новое поколение богословов, способное воспринять традиции их преподавателей. С 1944 г. в результате некоторого «потепления» в церковно-государственных отношениях, в СССР был вновь открыт ряд богословских школ, и начались первые попытки возобновления богословских исследований и даже публикаций академических работ. Этому возрождению, однако, серьёзно препятствовала (если не полностью прервала) новая волна преследований, которая началась в 1959 г. Библейские исследования по нескольким причинам представляют собой самую слабую сторону в современном русском богословии. Перед русской революцией свободное обсуждение проблем, вытекающих из критического и исторического подхода к Библии, подвергалось жестокой цензуре, а порой и полностью запрещалось в официальном академическом богословии. Однако были одарённые библейские учёные, и, как отмечал А.В. Карташев: «Качественно... академическая продукция русских богословских школ в библейской области было на уровне мировой науки. Наши учёные, однако, volensnolens (волей-неволей) хранили осторожное молчание о критической революции, которая имела место на Западе». Исследователи подчёркивают, что, к сожалению, среди тех, кто уехал из страны, очень немногие богословы были специалистами в библейских дисциплинах. Однако это не единственное объяснение дефицита кадров в области библейской экзегетики. Исследователи говорят, что православное богословие никогда не чувствовало себя «дома» в современной библейской науке и не принимало, как свою собственную, библейскую проблему, сформулированную в ходе западного богословского развития. Не затронутое Реформацией с его акцентом на Sola Scriptura (только Писание) православное богословие, скорее, неявно, чем явно, отвергает изоляцию Священного Писания в закрытой и самодостаточной области изучения и в то же время твёрдо придерживается библейских корней и «измерений» каждой богословской дисциплины. Это, конечно, не означает, что возрождение и углубление библейской науки является невозможным или нежелательным в будущем, но исследователи предсказывают, что такое возрождение будет состоять, прежде всего, в глубоком пересмотре и переоценке (в православных богословских категориях) самых исходных предпосылок западной библеистики. Попытка в этом направлении была сделана А.В. Карташевым в эссе «Библейская критика Ветхого Завета (Париж, 1947 г.), в котором он попытался обосновать критический подход к библейскому тексту, исходя из богословских следствий халкидонского догмата о двух природах во Христе. Но это натолкнулось на глубокое неприятие со стороны части православных богословов, хотя и не вызвало существенных дебатов. Пересмотреть православное библейское богословие пытались ветеран Cанкт-Петербургской духовной академии, преподававший в изгнании в Софийском университете Н.Н. Глубоковский (ум. в 1937 г.), профессор Нового Завета в Свято-Сергиевском институте C. Безобразов (ум. в 1965 г.), а также унаследовавший кафедру Ветхого Завета в Cвято-Сергиевском институте после профессора Карташева А. Князев. Но русское богословие всё ещё ждёт реального «обновления» «библейского отдела». Более значительным было развитие в области догматического богословия. Именно здесь исследователи ясно различают две главные тенденции (или направления), связь и борьба которых составляют главную тему современного русского богословия. Они считают, что было бы неточно назвать одну тенденцию «консервативной», а другую «либеральной», хотя оба термина иногда используются обеими сторонами. Представители обеих тенденций действительно объединены в их критике «западного пленения» русского богословия, в желании снова укоренить богословие в традиционных источниках: отцы церкви, литургия, живой духовный опыт церкви.