Насколько окрепла русская богословская школа уже в начале XIX в., исследователи судят по примеру петербургской академии: в числе преподавателей её первого курса были Филарет Дроздов, Иннокентий Смирнов, математики Гурьев и Гроздов, историк Орлов, философ Фселер, эллинист Грефе. В течение первых четырёх лет своего существования академия успела представить такие учебные руководства, как «Записки на книгу Бытия» Филарета, его же «Библейская история» и «Церковная история» Инокентия. Русская богословская наука в первой половине XIX в. выдвинула довольно солидный список имён учёных, заявивших о себе значительными трудами по различным отраслям богословской науки. Она усердно следила за движением западной теологии, пользуясь для своих задач и целей с большою осторожностью и часто с великим умением её богатыми результатами. Её предыдущий рост и хорошая основательная подготовка блестящим образом обнаруживались под влиянием преобразовательной деятельности обер-прокурора Святейшего синода графа Д.А. Толстого. Реформа духовных учебных заведений (высших и средних) поставила их в очень благоприятное для учёных и учебных целей положение. Курс духовных академий был разделен на три отдельные группы наук: богословских, исторических и практических. Студенты, помимо изучения общеобразовательных и общеобязательных богословских предметов, для своего специального образования избирали одну какую-нибудь группу наук из поименованных выше. Для подготовки к занятию профессорских кафедр успевающих направляли в заграничные университеты. Доцентские кафедры могли занимать удостоенные степени магистра богословия, а для получения звания ординарного профессора требовалась степень доктора богословия. При хорошем устройстве администрации, при улучшении материального обеспечения учреждений и служащих при них лиц духовные академии стали жить деятельной научною жизнью. Из магистерских и докторских диссертаций возникла целая литература по различным отраслям богословской науки, и многое не только было на высоте современной науки, но даже могло считаться вкладом и в более богатую литературу, чем русская. Так, митрополит Макарий в своём сочинении «Православно-догматическое богословие» (1849–1853 гг.) выделил из догматики предварительные общие вопросы о началах богословия и посвятил им отдельное сочинение под заглавием «Введение в православное богословие» (1855 г.). С особенной полнотой им изложены те догматы, которые составляют отличительную черту православного вероучения и отвергаются иначе понимаемые в других христианских вероисповеданиях: учение о вечном происхождении Святого Духа от Бога Отца, о семи таинствах церкви, о почитании и призывании на помощь ангелов и святых, о молитве за умерших. После Макария, по словам архиепископа Иннокентия (Борисова), «иностранный богослов не может сказать, что в Восточной церкви привыкли веровать в свои мнения безотчётно». Другой видный русский богослов черниговский архиепископ Филарет (Гумилёвский) стремился к разработке догматики с точки зрения запросов современной жизни. Его «Православное догматическое богословие» (Чернигов, 1864 г.) написано, по словам автора, «не без внимания к мнениям германского рационализма», для борьбы с которым он считает необходимым показать единство учения Христова и учения апостолов и непрерывность догмата, т.е. внести в догматику исторический элемент. Если митрополит Макарий отводит вопросу о значении для богослова соображений разума второстепенное место и не видит в этом необходимости, то архиепископ Филарет, напротив, возлагает на богослова обязанность следить за современным развитием естественных наук и указывать, «что основательные новейшие исследования согласны с показаниями Откровения». Более общую формулировку даёт тем же взглядам ещё один выдающийся русский богослов – киевский епископ Сильвестр, который в своём «Опыте православного догматического богословия, с историческим изложением догматов» (Киев, 1884–1886 гг.) стремится к раскрытию субъективно-психологического значения догматов. Если для Макария догмат есть нечто, налагаемое на человека извне, то для епископа Сильвестра он (сверх того) – нечто самим человеком желаемое как согласное с существенными требованиями его природы, как основа и норма религиозно-нравственной жизни.