Духовными деланиями ум всё более будет утверждаться в Богозрении, «навыкнет стоять умом в зрении Бога». Это зрение даётся через молитву и в молитве. Молитвенное предстояние Богу «есть начаток восхождения к живому Богообщению». Вкусивший сладости Божьей устремляется к безмолвию. «Возлюбившие блаженное безмолвие проходят делание умных сил и подражают образу их жизни». Только те, кто «сочетались с безмолвием» для того, чтобы наслаждаться любовью Бога, жаждущие этой любви, влекомые ею, – только они могут быть названы безмолвниками. Безмолвие неминуемо стоит на пути к Богообщению. Действие духовного огня в последних степенях христианского совершенства возводят подвижника к совершенной чистоте и бесстрастию. «И вот, наконец, Богообщение и Боговселение – последняя цель искания духа человеческого, когда он бывает в Боге и Бог в нём». Эти «таинники» Божьи, их состояние подобно апостольскому, ибо они так же «познают волю Божию и слышат как бы некий глас, и они, совершенно соединив чувства свои с Богом, тайно научаются от Него словам Его». Аскетизм на Западе связывается, прежде всего, с именами Мартина Турского (ум. в 397 г.) и Иоанна Кассиана Римлянина (ум. в 435 г.). Об аскетических подвигах Мартина свидетельствует его Житие, написанное Сульпицием Севером. Мартином были образованы первые колонии отшельников в римской Галлии. Несомненно, здесь влияние восточного аскетизма, хотя и несколько «смягчённого». Кассиан, например, стремился приспособить опыт восточного подвижничества (он описал подвиги легендарных пустынников в своих «Собеседованиях» и «Установлениях») к условиям Галлии. В VI в. Колумбан покинул монастырь Бангор в Ирландии, чтобы, отказавшись ради Христа от родины, на чужбине найти подходящую пустынь для аскетических подвигов. До начала XII в. христианский аскетизм на Западе, практиковавшийся почти исключительно в монашеской форме, был тесно связан с эпохой ранних отцов церкви. Венедикт Нурсийский (VI в.) признаётся основным вдохновителем аскетизма в католичестве. Миросозерцание Венедикта наиболее ярко выразило дух древнего иночества. Его «Устав», по словам самого автора, предназначался для монахов-киновитян, однако это не означало, что общежительство Венедикт противопоставлял отшельничеству, элементы анахоретства находят своё место в «Уставе». Седьмая глава излагает суть аскетического богословия Венедикта, таковой является смирение: лишь путём смирения в настоящей жизни возможно восхождение на небесную высоту. Жизнь монахов-бенедиктинцев проходила в общежитии, но в жизни камальдулов присутствовали элементы анахоретства, картузианцы же были по преимуществу анахоретами.