Указ о поминовении за богослужением поднял новую волну критики митрополита Сергия (Страгородского) и его Синода. В частности, их оппоненты указывали на то, что уставное поминовение власти имеет несколько иное значение, чем просто молитва о ней, поэтому к советской власти оно неприменимо: «Российская Церковь до революции возношением за богослужением имени императора выражала не свои молитвы о нем, а, вернее всего, свою зависимость от него, как от блюстителя ее интересов и до некоторой степени главы ее… Каково же настоящее отношение православной церкви к сов[етской] власти, чтобы поминать ее за богослужением?» (Государственный архив Российской Федерации). Вызывало несогласие и требование заместителя местоблюстителя поминать его самого: «Православная Российская Церковь, в деле созыва митрополитом Сергием Синода и издания им декларации от 16/29 июля 1927 г., перестала быть с ним единомысленна…, а посему не может его имя за богослужением возносить». «Как поминовение м[итрополита] Сергия, так и прекращение и (без того ранее недостаточного) моления за узников имеет одну и ту же цель: затемнить личностью м[итрополита] Сергия личность м[итрополита] Петра и постепенно подготовить переход к прекращению его поминовения, а далее к созыву собора без м[итрополита] Петра и узников». По убеждению оппонентов митрополита Сергия (Страгородского), его указ о поминовении служил, в первую очередь, интересам богоборческой власти. Так, Глуховский епископ Дамаскин (Цедрик) писал митрополиту Сергию: «Вы как-то просмотрели, в каких целях была навязана (ведь Вы не совсем по своей воле ввели ее) Вам «новая формула молитвенных возношений». Ведь она служит к очевидному выявлению приемлющих и не приемлющих вашу декларацию, как известную церк[овно]-политическую платформу. Самое возношение Вашего имени, не будь декларации, не вызывало бы ни у кого возражений. Теперь же возношение имени Вашего в сознании верующих отождествляется с признанием декларации, почему и вызывает столько противодействий… Помимо вашей воли ловким маневром введением формулы достигается точное разграничение верующих, в результате коего может быть определенная формулировка обвинения со стороны известных органов: Вы не поминаете митр. Сергия, потому что не признаете его декларации, а раз вы не признаете декларации – вы контрреволюционер?». Октябрьский 1927 г. указ митрополита Сергия (Страгородского) способствовал оформлению церковной оппозиции ему в движение «непоминающих». Даже в Москве проведение в жизнь этого указа сталкивалось с большими затруднениями, что вынуждало патриархию вновь и вновь настаивать на его исполнении. Так, в июне 1931 г. московским благочинным был разослан циркуляр: «В целях установления единообразной практики при поминовениях за богослужениями как церковных, так и гражданских властей о.о. благочинные обязаны напомнить о.о. настоятелям, а через них о.о. диаконам и протодиаконам указ Патриархии от 8/21 октября 1927 года за № 549 к неуклонному исполнению». При этом непоминовение митропоилта Сергия (Страгородского) было ещё довольно мягкой формой протеста против его деятельности. С конца 1927 г. зазвучали заявления и о полном отделении от него. В пределах СССР первым из епископов, кто порвал отношения с митрополитом Сергием (Страгородским) по причине несогласия с его новым курсом церковной политики, был, по имеющимся данным, Старобельский епископ Павел (Кратиров).