Официальное объяснение резких перемен в «палестинских» верхах Санкт-Петербурга состояло в том, что с завершением иерусалимских построек Палестинский комитет исчерпал свои функции, и дальнейшее руководство русским паломническим делом целесообразно было оставить в непосредственном ведении Министерства иностранных дел. Но противоречия состояли не только в этом. Ещё несколькими годами раньше бесконтрольное заведование собранными церковными пожертвованиями со стороны деятелей Русского общества пароходства и торговли и связанных с ним акционеров могло вызывать нарекания у современников. Хотя цифры в отчёте Б.П. Мансурова сходились копейка в копейку, программа русских построек не была выполнена полностью. Мужское и женское подворья были одноэтажными (согласно Высочайше утверждённому в 1860 г. проекту М.И. Эппингера они планировались двухэтажными); Троицкий собор, несмотря на дополнительные пожертвования, не был отделан внутри (завершение убранства относится к 1871–1872 гг.; освящён храм 28 октября 1872 г.). В начальный период проект русских построек на Святой земле оказался в экономическом смысле непропорционально дорогим, вопреки первоначальным предположениям и сметам. Не случайно Б.П. Мансуров, как бы оправдываясь, подчёркивал в своём отчёте, что «ни при учреждении Комитета, ни впоследствии не было установлено никаких правил, потому что на первое время впредь до утверждения смет статс-секретарь... имел полномочия действовать по собственному усмотрению, не ожидая утверждения смет, на основании непосредственных повелений Его Величества и великого князя генерал-адмирала». Иерусалимские подворья приняли первых паломников из России в сезон 1864 г. Главная цель, которую преследовали великий князь Константин Николаевич, Б.П. Мансуров и их соратники, создавая Палестинский комитет, была достигнута: Русская Палестина стала реальным духовно-политическим фактором в жизни христианского Востока (по неполной статистике, с 1 января 1865 г. до 1 апреля 1901 г. русские постройки приняли около 86 тыс. паломников, большинство из которых прожили в Иерусалиме от нескольких месяцев до полугода). В дальнейшем палестинские подворья ветшали, становились тесными для растущего потока паломников, а бюрократические отчёты Палестинской комиссии оставались «казённо-благополучными»: рассчитывали на непритязательность и безропотность русских паломников. Принято считать, что Б.П. Мансуров был практически единоличным распорядителем делами Палестинской комиссии. По мнению исследователей. это не совсем верно, если учесть, что распоряжаться собственно ему было нечем. Работа Б.П. Мансурова в комиссии при Азиатском департаменте больше напоминала общественную нагрузку, жалованье он не получал, но официальный статус налагал на него существенные ограничения. Ни выступать публично на иерусалимскую тематику, ни предпринимать самостоятельных действий он не мог.