Философские взгляды Г.В. Лейбница в вольфианской интерпретации были известны в России уже в первой половине XVIII в. После учреждения в 1724 г. Петербургской Академии Наук для работы в ней были приглашены немецкие учёные, в число которых входили вольфианец Георг Бернхард Бильфингер и несколько его учеников. Однако метафизика Г.В. Лейбница не стала господствующей мировоззренческой системой в Академии Наук, поскольку многие из приглашённых академиков были картезианцами или ньютонианцами. В стенах Академии Наук нередко возникали дискуссии между сторонниками различных философских систем, однако эти споры не оказывали заметного влияния на русское общество, даже образованные представители которого в этот период слабо разбирались в западной философии. К середине XVIII в. сторонники метафизики Г.В. Лейбница и Христиана Вольфа оказались в Академии Наук в меньшинстве; в значительной мере этому способствовали отъезд в 1730 г. из Санкт-Петербурга Г.Б. Бильфингера и деятельность выдающегося математика Леонарда Эйлера (1707–1783 гг.), ставшего членом Академии Наук в 1726 г. Будучи убеждённым противником вольфианства, Леонард Эйлер вёл оживлённую полемику с приверженцами метафизики и физики Г.В. Лейбница. Покинув в 1741 г. Санкт-Петербург, преподавал в Берлинском университете; здесь в 1760 гг. создал цикл научных и философских писем, опубликованных под общим названием «Письма к немецкой принцессе». Во втором томе цикла Л. Эйлер развил подробную критику монадологии Г.В. Лейбница (этот том был переведён на русский язык Степаном Яковлевичем Румовским (1734–1812 гг.) и опубликован в 1772 г., уже после возвращения Л. Эйлера в Санкт-Петербург). Сочинение Л. Эйлера пользовалось большой популярностью в Европе и в России; оно имело значительный тираж и повлияло на формирование в русских научных кругах критического отношения к метафизике Г.В. Лейбница. Отвергнув учение Г.В. Лейбница о непротяжённых монадах, Л. Эйлер склонялся к теории бесконечной делимости материи, одновременно призывая оставить право на суждение об этом физикам, а не метафизикам. Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765 гг.) имел возможность познакомиться с учением Г.В. Лейбница во время обучения в 1736–1740 гг. в Германии, где одним из его преподавателей был Христиан Вольф. Хотя М.В. Ломоносов с уважением относился к научным заслугам Христиана Вольфа и даже переводил на русский язык его сочинения, лейбницианскую метафизику он не принимал. В отличие от Л. Эйлера М.В. Ломоносов в области учения о строении материи придерживался классической атомистики; в датируемом 1754 г. письме Л. Эйлеру он отмечал, что хотел бы «до основания уничтожить» своими исследованиями и доказательствами «мистическое учение» последователей Г.В. Лейбница и Христиана Вольфа о монадах. Таким образом, в XVIII в. метафизика Г.В. Лейбница была известна русским учёным, однако не была ими принята. Значительное влияние учения Г.В. Лейбница на русскую мысль в этот период может быть прослежено в области преподавания теологии и философии в духовных школах, где использовались немецкие вольфианские учебники; однако учение Г.В. Лейбница и Христиана Вольфа нередко интерпретировалось плохо понимавшими его специфику преподавателями в духе традиционного схоластического аристотелизма.