Но Господь ради того воплотился, чтобы избавить нас от проклятия древнего падения, что и было исполнено после Его воскресения из мёртвых. После воскресения Господь соделал в Себе и обновление природы человека, но и до воскресения Он, ещё будучи в теле уничиженном, показал на горе ученикам светлость Своего Тела после воскресения. Преобразился Он, чтобы они узнали Его как Бога и чтобы уведали славу всех праведников после воскресения. Паламитам, считающим свет нетварным божеством, Исаак Аргир противопоставляет утверждение о тварности света, относя его к телесности Христа, а не к божественной природе. Феодору Дексию же, утверждающему, что свет не есть нечто иное, чем Тело, сначала воспринятое Богом Словом, но тождественно Телу, Исаак Аргир возражает, что это слава Господа и Его прославленный образ; не само тело, а то, что около него, поскольку произошло изменение от уничиженного облика к славному, преображенному этим светом. При этом, хотя Исаак Аргир явно считал Фаворский свет тварным и не имеющим божественного характера, он всё же делал оговорки, что о Спасителе надо говорить очень осторожно, чтобы не повредить догмат об одной Ипостаси и двух природах. Это относится и к речам о том, был свет снаружи или изнутри. Если сказать «снаружи» и «изнутри», исходя из пространственного расстояния, то получится нелепость. Если же говорить «изнутри», имея в виду единую Ипостась, тогда можно говорить, что просветил Он как Бог, а просветился как человек. «Снаружи» же предполагает лишь разделение природ, что Тело не само от себя, т.е. не от своей природы просветилось, но от обитающего в Нём Божества. В конце сочинения Исаак Аргир приводит святоотеческие свидетельства в пользу своего мнения. По мнению исследователей, второе письмо Феодора Дексия и краткий трактат о Преображении, составленные в начале 1360 гг., были написаны уже после получения письма Исаака Аргира. Так, в трактате о Пребражении Феодор Дексий соглашается с мнением Исаака Аргира, подкреплённым святоотеческими цитатами, о том, что Христос хотел показать, что Его человечество обожено, каким было человеческое тело до падения Адама и каково оно будет после Воскресения. В конце трактата Феодор Дексий пишет, что его позиция не имеет ничего общего с мнением Евсевия Кесарийского, явно отклоняя обвинение Исаака Аргира. Во втором письме Феодор Дексий говорит, что поскольку отцы церкви не писали раньше, что Фаворский свет отличен от Христа, он отказывается отвечать на вопрос, тварен Свет или нет. Тем не менее, он не может согласиться с теми, кто утверждают, что Свет был тварным, без дальнейших уточнений. В главе 27 Феодор Дексий утверждает, что то, что просияло, было не символом, отличным от Христа, но Самим Христом, Который равно и тварен, и нетварен. Тем самым Феодор Дексий придерживался позиции Григория Акиндина, что Фаворский свет был, как и Сам Христос, двуприродным. Таким образом, Феодор Дексий принял утверждение Исаака Аргира о том, что слава Христа была первоначальной славой Адама и славой, которую Спаситель имел после воскресения, но, в соответствии с позицией Григория Акиндина и вопреки мнению Варлаама Калабрийского, Никифора Григоры и Исаака Аргира, он не согласился назвать Фаворский свет только тварным, принимая во внимание святоотеческие цитаты, приводимые паламитами, о вечности Божественного света.