Не подвергая сомнению тождество почерков, Александр Львович Лифшиц предложил отнести обе рукописи к началу XV в. Против отождествления Епифания Премудрого с писцом Епифаном выступил В.А. Кучкин, который указал на тот факт, что известны три монаха с именем Епифаний, жившие в Троицком монастыре в конце XIV – первой половине XV в. Без достаточных оснований исследователи высказывали предположения о том, что Епифаний Премудрый является автором нескольких памятников древнерусской литературы: «Слова о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русскаго», предисловия к рассказу о смерти Тверского великого князя Михаила Александровича, плачей о митрополите Киприане и Тверском епископе Арсении. Неверным исследователи считают мнение Б.М. Клосса об участии Епифания Премудрого в создании летописных памятников: Троицкой летописи и свода 1418 г. Киевского митрополита Фотия. Недоказанным представляется исследователям предположение о Епифании Премудром как об авторе Повести о нашествии ордынского эмира Едигея на Русь в 1408 г. Епифанию Премудрому приписывают составление окружного послания митрополита Фотия 1415–1416 гг., участие в написании Поучения митрополита Фотия Московскому великому князю Василию I Дмитриевичу и авторство послесловия к переводу ханских ярлыков Русским митрополитам. Кончину Епифания Премудрого исследователи относят ко времени после 1443 г., поскольку около этого года он встречался в Троице-Сергиевом монастыре с Пахомием Логофетом (другие датировки (наиболее распространённая – не позже 1422 г.) исследователи не могут признать обоснованными). Наиболее ранние изображения Епифания Премудрого сохранились в составе миниатюр из лицевых рукописей Жития Сергия Радонежского, в частности, троицкого списка 1580 – начала 1590 гг. (Российская государственная библиотека). Цикл композиций с его образом (имя везде подписано) иллюстрирует предисловие, посвящённое истории составления Жития. На первой миниатюре рядом с более крупной фигурой Сергия даны два изображения Епифания Премудрого: слева в молении перед иконой Божьей Матери (на столе приготовленные свитки и тетрадь), справа как писца, сидящего за столом. В последующих сюжетах он представлен на фоне палат (нередко с церковью), вместе с другими переписчиками, заполняющим свиток, беседующим с монахами («старцами-самовидцами»), указывающим на текст, молящимся; иногда показан дважды в одной композиции. Епифаний Премудрый без нимба, как правило, в охристой или оливковой рясе и коричневой мантии, в чёрном клобуке, борода светлая и острая, внизу раздвоенная, облик лишён индивидуальных черт.