С приведёнными толкованиями совместимо и несколько иное прочтение этого места, предлагаемое Оригеном, который связывал понятие «Евангелие вечное» с будущей вечной жизнью праведников: «Тогда (т.е. в Царстве Небесном) будет то, что называется вечным Евангелием и вечно Новым Заветом, который никогда не обветшает». В другом месте Ориген говорит о том, что Господь «переведёт надлежащим образом всех святых от временного Евангелия к Евангелию вечному в соответствии с тем, что повествует о вечном Евангелии Иоанн в Апокалипсисе». Иероним Стридонский, цитировавший Оригена в письме к Авиту, продолжил это место весьма примечательным образом (по-видимому, приводя слова Оригена, отсутствующие в переводе Руфина): «Тенью Евангелия Он (Христос) исполнил тень закона, но весь закон есть образ и тень небесных священнодействий. Поэтому надлежит особенно тщательно исследовать, правильно ли мы думаем, что и небесный закон, и священнодействия высшего служения не имеют полноты, но нуждаются в истине того Евангелия, которое в Апокалипсисе Иоанна названо вечным (sempiternum), – конечно, по сравнению с этим нашим Евангелием, которое временно (temporale) и проповедано в преходящем мире и веке». По свидетельству Иеронима, Ориген считал, что «вечное Евангелие, то есть то, которое будет на небесах, настолько же превосходит наше нынешнее Евангелие, насколько проповедь Христова превосходит таинства ветхого закона». Уже в этих приписываемых Оригену словах, которые Иероним отвергает и приравнивает к «кощунству» (sacrilegium), обнаруживаются зачатки того понимания термина «Евангелие вечное», позднее развёрнутого в работах Иоахима Флорского (о его знакомстве с приведённым местом из Оригена свидетельств нет, хотя внутренняя связь их подходов исследователям кажется очевидной). Однако имеется и принципиальное различие: если Ориген однозначно интерпретирует «Евангелие вечное» как нечто, относящееся к будущей вечной жизни, то Иоахим, как полагают исследователи, предполагал, что это «Евангелие», которое он также называл «Евангелие Святого Духа», есть нечто отличное от существующего Евангелия, и притом нечто, что должно появиться уже теперь, а вовсе не после Второго пришествия Христова и последнего Суда. Таким образом, возникает и разрабатывается учение о некоем «духовном» Евангелии, восполняющем или даже устраняющем содержимое церковью Евангелие Христово: «Евангелие вечное – это духовное Евангелие (quod est in spiritu), поскольку то Евангелие, которое написано буквами (quod est in littera), несомненно, является временным, а не вечным». Как далеко заходил Иоахим в признании традиционного Евангелия «лишь словами» и «буквами» и в учении о новом, «духовном» Евангелии, в настоящее время исследователям сказать сложно, поскольку его сохранившиеся сочинения содержат достаточно умеренные взгляды по данному вопросу. Как полагают исследователи, у его последующих сторонников идеи «нового Евангелия» радикализировались, вступив в прямую конфронтацию с учением церкви. После смерти Иоахима некоторые его ученики и последователи считали, что «Евангелие вечное» – это не просто некий «духовный» завет Святого Духа, а сочинения самого Иоахима, которые тем самым оказались противопоставленными церковному Евангелию.