Одежда у всех была одинаковая: длинная льняная (или шерстяная) рубашка, шерстяная перевязка под мышками, кожаный пояс, верхняя накидка из белой козьей или овечьей шкуры, шапочка конической формы с покровом вреде капюшона или башлыка – кукуль. На ногах – сандалии. Ни за трапезой, ни в постели не разрешалось снимать верхнюю накидку и пояс, с которым монахи расставались лишь по субботам и воскресеньям, когда собирались для совершения евхаристии. Кроме этих собраний они ежедневно по два раза сходились для совместной молитвы и для трапезы, за которой должны были надевать свой капюшон, чтобы не видеть соседей. Во время трапезы происходило чтение Библии или назидательных произведений. Никогда ни один монах не должен был приближаться к другому ближе, чем на локоть. Постелей как таковых не было: для сна служили особого рода седалища с наклоненным задником и двумя наклонными стенками; подкладывать под себя разрешалось только рогожу. Спать каждый должен был в отдельном, тесном, запертом помещении. Вставали иноки задолго до рассвета. Отношения с остальным миром почти не существовали, поддерживать родственные связи считалось грехом. Пища монахов была самая простая: хлеб, вода, кушанья из зелени или бобов, приправу составляли соль и оливковое масло.

Целый ряд предписаний предостерегает монахов против насмешек, празднословия, лжи, обмана. За нарушение этих предписаний налагаются суровые наказания, в числе которых в уставе Пахомия (за воровство, бегство и ссоры) существуют и телесные наказания, не сохраненные позднейшими уставами. Это объясняется, по-видимому, тем, что в обитель Пахомия поступали люди главным образом из низших слоев египетского общества, искавшие в монашестве освобождения от тягостных условий своей жизни (стало быть, даже самый строгий устав монастыря был освобождением от «свободной» мирской жизни). Однако вступлению в монастырь предшествовало трехлетнее строгое испытание.

Монахи, жившие вокруг Табенны, составляли несколько монастырей, для которых Табеннский монастырь был главным. Во главе каждого монастыря стоял особый начальник – игумен, который, в свою очередь, подчинялся начальнику главного монастыря (игумен, наблюдающий, кроме своего, за другими монастырями, получил впоследствии название архимандрита; на Западе ему соответствовало название superior). Позже к этим чинам монастырского управления добавились еще многие другие для надзора за монахами, для заведования церковью и богослужением, для ведения хозяйства. На все должности монахов выбирал игумен, а сам он избирался братией.

До самой своей смерти Пахомий показывал братии пример подвижничества и работал наравне со всеми. Несмотря на то, что труд был обязателен для всех, достоинства монаха определялись не только его трудолюбием. Более всего Пахомий старался искоренить в иноках грех тщеславия. Так, однажды один монах, ради того чтобы заслужить похвалу Пахомия, работал с особым рвением и сплел вместо одной рогожи две. Узнав об этом, Пахомий сказал братии: «Взгляните на этого несчастного брата! Он потерял сегодняшний труд, т.к. возлюбил славу от людей более чем славу от Бога; он сам себя утомил и душу свою лишил всякого успеха и прибыли». Для уврачевания души этого инока Пахомий велел ему безвыходно сидеть в келии, приготовляя каждый день по две рогожи вместо одной, чтобы он всегда делал по обязанности то, что прежде делал по тщеславию.