Объясняя Ездре его сон, Бог связывает виденное им с видением четырёх зверей, бывшим пророку Даниилу (ср.: Дан. 7). Однако Ездра находится в более выгодном положении, т.к. ему будет открыто толкование, неизвестное пророку Даниилу. Орёл с тремя головами «есть царство, показанное в видении Даниилу»; оно «более страшное, нежели все царства, бывшие прежде него». Двенадцать крыльев орла символизируют двенадцать царей, которые будут править этим царством «один после другого»; второй из этих царей «удержит власть более продолжительное время». Слышанный Ездрой голос, исходивший «из средины тела» орла, означает, что царство это ожидают распри и опасности. Восемь «малых подкрыльных перьев, соединённых с крыльями», означают кратковременные правления последующих царей, а два подобных пера, перешедшие на «голову, находящуюся с правой стороны», – сохранённых Всевышним «к концу царства, то есть царство скудное и исполненное беспокойств» (3 Езд. 12:11–30). Центральной фигурой пятого видения является лев, которого Ездра «видел поднявшимся из леса и рыкающим, говорящим к орлу и обличающим его в неправдах». Согласно божественному истолкованию сна, «это – Помазанник (unctus), сохранённый Всевышним..., Который обличит» нечестивых в конце времён. Вместе с тем Бог даёт Ездре утешительное обетование об отношении Помазанника к Израилю: «Он по милосердию избавит остаток народа Моего... и обрадует их, доколе не придёт конец, день суда» (3 Езд. 12:31–34). Оказавшись единственным человеком, удостоенным «знать эту тайну Всевышнего», Ездра должен был записать содержание видения и его истолкование «в книге» и положить «в сокровенном месте», а также сообщить всё это мудрым «из народа», которых он признаёт «способными принять и хранить сии тайны». После очередных семи дней пребывания на том же месте Всевышнему «угодно будет показать» Ездре новое видение (3 Езд. 12:36–39). Семидневный пост Ездры перед очередным видением был прерван приходом жителей города, которые были обеспокоены его долгим отсутствием. Они упрекали Ездру в том, что он без всякой видимой причины покинул их после стольких бедствий, выпавших на их долю; это было для них вдвойне тяжело, т.к. он остался им «как гроздь от винограда, как светильник в тёмном месте и как пристань и корабль, спасённый от бури». Отвечая на эти упрёки, Ездра объяснил, что он «пришёл на это место, чтобы помолиться о разорённом Сионе»; после его просьбы идти «каждому в дом свой», народ пошёл в город, а Ездра продолжал свой пост, питаясь «только цветами полевыми» и травой (3 Езд. 12:40–51). В шесатом видении, бывшем Ездре также во сне, ему было показано, как из волнуемого ветром моря «вышел крепкий муж с воинством небесным». От взгляда этого мужа и от его голоса все вокруг трепетали, однако нашлось «множество людей», которые желали преодолеть его. «Крепкий муж... изваял себе большую гору и взлетел на неё»; видя идущих к нему вооружённых людей, он испустил «из уст своих как бы дуновение огня и из губ своих как бы дыхание пламени» и сжёг всё множество нападавших. Увидев, что от них не осталось ничего, «кроме праха», Ездра устрашился. Уничтожив своих врагов, «крепкий муж» призвал к себе «другое множество, мирное», и к нему стали собираться люди, «иные с лицами весёлыми, а иные с печальными, иные были связаны, иных приносили». Ездра, который от всего увиденного «изнемог от великого страха», проснулся и в молитве просил Бога показать ему «значение сна сего» (3 Езд. 13:1–15).