В распоряжении укомотдела оставались 10% жилого фонда, которые могли быть использованы по ордерам жилищного подотдела. Заключению договора предшествовало вселение в октябре 1920 г. в Задонский монастырь детской колонии. Новые хозяева «заняли большой двухэтажный корпус, зимнюю церковь, столовую, кухню, два малых дома, бывшую просфорню». (Государственный архив Липецкой области). В апреле 1922 г. колония переехала в скит – бывший задонский Тихоновский мужской монастырь, оставив ранее занимаемые здания в плачевном состоянии – «печи поломаны, стёкла побиты, стены поковыряны» (Государственный архив Липецкой области). Разрушения сёстры восстанавливали за свой счёт. Стоимость капитального ремонта, засчитанная в уплату аренды, составляла 495,8 млн. руб. Насельницы обязывались выплачивать ежегодно значительные суммы в течение всего срока действия договора, заключённого на десять лет (до 1 мая 1932 г.). При этом оговаривалось, что цены действительны только на три месяца, а далее «изменяются пропорционально с движением средних цен на продукты и материалы данной местности» (Государственный архив Липецкой области). Несмотря на обременительные условия договора, 70 сёстрам удавалось выполнять их вплоть до 1930 г.: «...Чтобы рассчитаться по аренде, летом, кто в силах, обрабатывали поля. Приезжали и брали целыми партиями на человек по 25 и больше. Сажали, пололи, косили, вязали, молотили цепами и на молотилках, собирали картофель, убирали коноплю, копали и чистили свеклу». (Государственный архив Липецкой области). Известно, что монахини откликнулись на просьбу последнего настоятеля задонского Богородицкого монастыря архимандрита Никандра (Стурова) помочь оказавшемуся в заключении бывшему епископу Воронежскому Алексию (Бую), а позже помогали и самому архимандриту Никандру с находящейся в заключении братией. С осени 1929 г. тюнинский «сельактив, поднимая вопрос организации колхоза, ставил своей задачей выселение из зданий монастыря монашек и использование этих зданий под нужды коллектива». Первоначально монахини не протестовали против коллективизации, отстраняясь от политики. Тогда местные власти устроили провокацию: среди жителей села распустили слух, что всех сестёр выгонят, а на месте монастыря будет устроена «безбожная коммуна». «Женщины-крестьянки, узнав о предстоящем выселении монашек, им сочувствовали. И если бы монашки вздумали поднять набат, женщины собрались бы» (Государственный архив Липецкой области). По воспоминаниям жительницы села Тюнина, «монашки говорили, что добровольно из монастыря не уйдут» (Государственный архив Липецкой области).