СОФРОНИЙ I - Страница 3

Монофизиты не хотели признать Христа «в двух природах» после соединения, хотя признавали «из двух природ». Православные говорили и о двух естествах, монофизиты признавали одно естество. Но куда же, спрашивается, скрылось другое естество? Монофизиты заявляли, что это – неизбежный результат самого соединения естеств. Но поскольку проведение единого естества оказывалось совершенно невозможным из-за фактов Евангелия, свидетельствующих о человеческой природе Христа, то обычно происходило следующее. Когда православные доказывали монофизитам на основании евангельских фактов действительность человеческой природы во Христе, то монофизиты, нисколько не оспаривая самих фактов, старались доказать православным, что делать отсюда какие-нибудь выводы относительно человечества Христа нельзя. Дело в том, что они допускали человеческое естество во Христе не как фактор, а как чистую потенцию. Если Христос питался, утомлялся, страдал, то это – обнаружение человеческой природы. Но, говорили монофизиты, богослов не имеет права сказать, что здесь проявляется человечество, а не Божество, поскольку в противном случае утверждалось бы разделение естеств. Следовательно, можно предполагать, что и человеческие, по-видимому, действия на самом деле есть проявления Божества. Монофизиты утверждали, что богослов может и должен знать два естества, но он не имеет права констатировать человеческое естество. Следовательно, всё дело сводится к тому, что во Христе есть человеческая природа, но сказать, что она действует, для монофизитов было совершенно невозможно. Таким образом, не признавая, что во Христе природа действует, монофизиты заключали и обратное, т.е. что и от действия нельзя заключать о сущности, от фактов, показывающих человеческое естество во Христе, заключать в Нём и человеческого естества. Окружное послание Софрония I было направлено как раз против подобного воззрения, когда с особенной силой ставился акцент на ту мысль, что сущность может быть познаваемая не иначе, как только в её проявлениях и действиях. Выступил Софроний I Иерусалимский и против агноитов (т.е. «неведующих»), называя их еретиками. Это вполне естественно, поскольку психология в то время не была развита. Знание смешивалось с понятием «сознание». Во Христе признавалось единство самосознания, объединение в одном центре «Я» всего, что происходит в Его Божественном Духе и человеческой душе, и дальше этого момента мы не обязываемся ничего другого предполагать. Но если отвергнуть ограниченное человеческое ведение, то это будет прецедент к отвержению человеческой воли. Вопрос о человеческом ведении во Христе в эпоху монофизитских споров получил неверную постановку. Он представляется в такой форме: если вопросу Иисуса Христа: “где положите его” (Ин. 11:34), равно как словам: “о дни же том или о часе, никтоже весть, ни Ангели, иже суть на небесех, ни Сын, током Отец” (Мк. 23:22, ср. Мф. 21:36),  придавать значение указанию на действительное неведение, то это приведёт к отрицанию Божества во Христе; поэтому агноиты были зачислены в еретики. Софроний I в своём окружном послании апеллировал к аристотелевскому принципу: энергия исходит от природы. Несмотря на крайнюю осторожность и вытекающее отсюда многословие, безразличное в догматическом отношении, святитель нанёс монофелитству несколько метких ударов, разрушивших построения противоборствующей партии, а затем созвал в Иерусалиме Собор, на котором осудил монофелитство.

 



 
PR-CY.ru