Исследователи отмечают, что тексты с одинаковыми названиями представляют собой два совершенно разных памятника. «Сказание...» в составе Исторического музея – текст хронографического характера, основанный на «Летописце вскоре патриарха Никифора» и Русском хронографе, более краткий по сравнению с текстом Архивской редакции, в котором есть весьма обширные вставки – ключевые фрагменты «Сказания о князьях Владимирских», что и позволило исследователям определить «Сказание...» в составе Архивской редакции как особую, ранее не известную Архивскую редакцию «Сказания о князьях Владимирских». 4. Вторая часть, тоже переписанная М.Я. Медоварцевым, – его краткий Летописец, иной, чем в рукописи, опубликованной Алексеем Владимировичем Сиреновым. Название Летописца построено по модели «Повести временных лет…»: «Летописец вкратце Русскиа земля повесть временых лет, откуды нача прозыватися Русская земля». Но составитель предложил совершенно иную, чем в «Повести временных лет…», концепцию о начале Русской земли. Летописец открывается кратким сообщением, основанным на Послании Спиридона (Саввы) и «Сказания о князьях Владимирских», о происхождении рода русских князей от римского императора Августа и о приходе Рюрика из Прусской земли. В этой новой версии, во-первых, отсутствует утверждение о варяжском происхождении и варяжской принадлежности Рюрика и его спутников; во-вторых, они приходят не из неопределённого «заморья», а из Прусской земли, из четырёх городов, расположенных между Вислой и Неманом (Гденьск и др.). Вскоре этот новый тезис будет включён в Воскресенскую летопись, хотя в другой её части будет изложена традиционная версия о приглашении и приходе Рюрика «от варяг», о чём лаконично сообщает другой «Летописец» М.Я. Медоварцева, в составе рукописи, опубликованной Алексеем Владимировичем Сиреновым. М.Я. Медоварцев интересовался историей переписываемых рукописей. В «Лествице» Российской национальной библиотеки им скопирована запись из другой рукописи «Лествицы» писца Евсевия-Ефрема (Исторический музей), а также запись из «Лествицы» митрополита Киприана (Российская государственная библиотека). В рукописи Кирилло-Белозерского монастыря представлены и другие автографы М.Я. Медоварцева, а также другого известного каллиграфа Исаака Собаки. В 1531 г. М.Я. Медоварцев был привлечён к суду над Максимом Греком и обвинён в самовольной правке священных текстов, носившей, по мнению судей, еретический характер. М.Я. Медоварцев отвечал, что правил рукописи по указанию Максима Грека и по настоянию старца Вассина (Патрикеева). Исследователи отмечают, что показания М.Я. Медоварцева на суде содержат уникальное свидетельство о руководящей роли Вассиана (Патрикеева) в деятельности медоварцевской мастерской и о причастности самого великого князя к её работам. М.Я. Медоварцев сообщал судьям: «А велел… мне Максима во всем слушати, и писати, и заглаживати Васьян старец, как Максим велит. И аз… по их велению так и чинил, и блюлся есми… преслушати князя Васьяна старца, занеже был великой и временной человек у государя. И я так и государя великого князя не блюлся, как его блюлся и слушал». Соборное осуждение предписывало отправить М.Я. Медоварцева «на Коломну владыце Васьяну (см. Вассин (Топорков)) в двор держати в крепости в велицей неисходно». Последнее известие о М.Я. Медоварцеве относится к осени 1532 г. В «Летописце» последняя переписанная им статья датирована 1532 г. Исследователи объясняют это тем, что либо приговор суда 1531 г. не был приведён в исполнение, или М.Я. Медоварцев очень скоро вернулся из ссылки в Москву и приступил к прежним трудам, закончив переписку «Летописца». Исследователи полагают, что вскоре после 1532 г. М.Я. Медоварцев скончался.