А смысл, в свою очередь, никогда не является исходной данностью, но выстраивается в результате собственных индивидуальных усилий исследователя по интерпретации данных. Любое гуманитарное познание предполагает конститутивную вовлечённость самого познающего. Можно и нужно стремиться к тому, чтобы контролировать эту вовлечённость, чтобы проверять выводы и само направление хода мыслей на основе дополнительных данных, сверяя результаты с результатами других исследователей, формулируя альтернативные способы реконструкции и объяснения событий. Но полностью очистить гуманитарное познание и его результаты от влияния личности невозможно. В богословии эта конститутивная вовлечённость глубже, т.к. способность к познанию трансцендентного требует максимальных усилий внутреннего роста, фактически требует пройти через ряд интеллектуальных и нравственных обращений. Следовательно, со стороны своей познавательной структуры богословие внутренне и существенно связано с гуманитарным познанием в двух смыслах. Во-первых, оно представляет собой высший уровень развития дифференцированного сознания, который достижим только благодаря опыту осмысления реальности мира и человека в мире. Во-вторых, оно, подобно гуманитарным наукам, вовлекает эту развитую личность, уже пережившую неоднократный опыт интеллектуального и морального обращения, не только в процесс, но и в результат богословской работы. Это вовлечение является существенно необходимым в силу того, что богословская работа есть работа по выстраиванию и постижению смыслов. Лонерган рассматривает необходимую связь между богословием и гуманитарными науками также со стороны той роли, которую играет богословие в культуре. Он формулирует эту роль следующим образом: богословие выступает посредником между культурной матрицей и значением и ролью религии в этой матрице. Лонерган понимает матрицу примерно так, как понимает её современная биология: это готовая структура, в соответствии с которой осуществляется синтез новой структуры. В самом деле, религиозная вера не связана жёсткими культурными рамками, она проходит вертикалью к любым культурным горизонтам; но этого нельзя сказать о верующем человеке. Уровень развития его сознания, его горизонт понимания, концептуальное и мировоззренческое поле, восприимчивость к определённым способам выражения, передачи и усвоения богословского знания определяются именно взрастившей его культурой. Она играет здесь роль готовой структуры, в соответствии с которой выстраивается сознание самого богослова, его читателей и слушателей и в соответствии с которой структурируются результаты богословской работы. С другой стороны, есть богословское наследие прошлого, сформировавшееся в прошлых культурах. И, если богослов хочет выполнить свою посредническую роль между вертикалью веры и горизонталью культуры, в которой жили в прошлом и живут в настоящем верующие, он должен не просто бессознательно воспроизводить в себе исходную культурную матрицу (а воспроизводит он её неизбежно, осознаёт он это сам или нет), но отдавать себе отчёт в том, что он делает, когда занимается богословием. Так Лонерган подводит мысль к фундаментальному понятию своей концепции – понятию богословского метода. Метод для Лонергана не набор правил, а система определённых операций, которые непременно осуществляются в ходе богословской работы в рамках, заданных определённой культурой.