Сосредоточение, прежде всего, на моральном содержании христианского учения оказало влияние и на эстетику Г.Э. Лессинга. Его вклад в эстетическую теорию связан с тремя основными тематическими комплексами – вопросами поэтики литературных жанров, прежде всего, теории басни и теории драмы, проблемами театральной эстетики и исследованием специфики повествовательных и изобразительных искусств («Исследования о сентиментальной или трогательной комедии» («Abhandlungen von dem weinerlichen oder rührenden Lustspiele». 1754 г.), «Переписка о трагедии» («Briefwechsel über das Trauerspiel». 1756–1757 гг.), «Исследования [о басне]» («Abhandlungen [über die Fabel]». 1759 г.) и др.). Своеобразие эстетических воззрений Г.Э. Лессинга определено установкой на обоснование морально-воспитательного значения искусства с учётом особенностей воздействия художественного произведения на читателя или зрителя. В противоположность теоретикам французского классицизма Г.Э. Лессинг подчёркивал аффективный характер художественного восприятия и усматривал задачу художественного творчества не в создании идеальных образцов, а в культивировании аффектов, способствующих развитию добродетелей. Так, в противоположность Лафонтену басню он рассматривал не столько как иронический, сколько как морально-дидактический жанр: в басне «мы сводим общее моральное положение к одному особенному случаю, сообщаем этому особенному случаю действительность и сочиняем на его основе историю, в которой это общее положение познаётся созерцательно». В толковании аристотелевской теории катарсиса, развитом им в переписке с К.Ф. Николаи и М. Мендельсоном и в «Гамбургской драматургии», Г.Э. Лессинг, полемизируя с Пьером Корнелем и другими французскими классицистами, усматривал секрет воздействия трагедии и её нравственно-воспитательное значение не столько в страхе, сколько в сострадании, понимая его как основную добродетель: «Человек наиболее сострадающий есть человек наилучший, наиболее расположенный ко всем общественным добродетелям, ко всем видам великодушия. Кто побуждает нас сострадать, тот делает нас лучше и добродетельнее, и трагедия, делающая первое, делает и второе, или – она делает первое, чтобы быть способной сделать второе».