В V–VI вв. распространение в Западной церкви получил «Декрет о принимаемых и не принимаемых книгах» («Decretum Gelasianum»), авторство которого было приписано папе Римскому Геласию I. В разделе документа, содержавшем перечень не принимаемых церковью апокрифических писаний, были упомянуты «сочинения другого Климента, [а именно] Александрийского – апокрифы» («другого», по мнению исследователей, связано с ранее упомянутым в документе Римским епископом Климентом, сочинения которого также были отнесены к апокрифам). Само по себе включение в этот список не свидетельствовало о специальном выделении Климента Александрийского как еретика, но отражало лишь чрезмерную осторожность неизвестного автора, поскольку наряду с Климентом Александрийским в списке присутствовали сочинения других уважаемых церковных писателей, в том числе Тертуллиана, Лактанция, Арнобия Старшего, Иоанна Кассиана Римлянина, Регийского епископа Фавста. Однако закрепление официального статуса документа вследствие его включения в сборники декреталий привело к тому, что всякий интерес к богословию Климента Александрийского в Западной церкви пропал; за исключением переведённого по заказу Кассиодора отрывка, его сочинения не переводились на латинский язык до XVI в. В Средние века Климент Александрийский был известен на латинском Западе лишь благодаря широкому распространению сделанного Руфином Аквилейскм латинского перевода «Церковной истории» епископа Евсевия Кесарийского, который лёг в основу ряда позднейших переработок и хроник. Непосредственно из латинского перевода «Церковной истории» имя Климента Александрийского было взято в IX в. монахом Узуардом, составившим собственную версию Мартиролога, которая впоследствии получила значительное распространение в католической церкви. Заимствование из латинской «Церковной истории» подтверждается пояснительным текстом в Мартирологе, почти дословно совпадающим с текстом Руфина Аквилейского: «В Александрии, память святого Климента пресвитера, весьма прославившегося в изучении божественных наук». Поскольку Узуард перенёс совершавшуюся 4 декабря память мучеников Симфрония и Олимпия, упоминаемых в Житии Римского епископа Стефана I  (III в.) на 27 июля, ставший вакантным день 4 декабря он заполнил именами двух новых святых, которые раньше не присутствовали ни в одном мартирологе: Климента Александрийского и Мелетия, «епископа понтийских церквей», современника епископа Евсевия Кесарийского. Память Климента Александрийского перешла во многие латинские мартирологи, производные от Мартиролога Узуарда, однако сведений о каком-либо литургическом почитании Климента Александрийского на латинском Западе до или после IX в. нет. При составлении официального Римского Мартиролога («Martyrologium Romanum») при папе Григории XIII (1572–1585 гг.) имя Климента Александрийского не было включено в список почитаемых 4 декабря святых (при этом имя епископа Мелетия сохранилось).