В первой половине XVI в. в Великом Новгороде литьё колоколов производилось эпизодически, из-за временного прекращения импорта меди и олова. Наиболее известна исследователям отливка в 1530 г. благовестника в 250 пудов для Софийской звонницы, связываемая летописцем с рождением Ивана IV. Ликвидация дефицита цветных металлов к середине XVI в. стимулировала появление в городе во второй половине XVI в. стабильного колокольного производства. Сохранилось три колокола, отлитые новгородским мастером Иваном: один – в 1554 г. для Знаменского собора и два – в 1565/1566 г. для церкви Вознесения на Прусской улице. Исследователи полагают, что Иван возглавлял артель при церкви Благовещения на Городище. В те же годы в Новгороде колокола отливала артель братьев Поберешковых. Сохранился колокол их работы 1562 г. для Воскресенского монастыря (на Мячине или на Красном поле). Во второй половине XVI в. в Новгороде семейные артели работали, как правило, при каком-либо храме, а мастера-одиночки выходили из многочисленного разряда ремесленников и территориально группировались в одном районе. Исследователям известны новгородский колокольник Нечайко (ум. в 1570/1571 г.), и мастер Тимофей Новгородец, выливший в 1597 г. колокол для Нередицкого в честь Преображения Господня мужского монастыря. Спецификой новгородских литейщиков было изготовление небольших колоколов для местных нужд. Для отливки крупных благовестников обычно приглашали мастеров из других городов. В 1555 г. псковичи Михайловы по заказу архиепископа Великого Новгорода и Пскова Пимена (Чёрного) отлили 500-пудовый благовестник для Софийского собора. В 1570 г. в результате разгрома Новгорода Иваном IV этот колокол вместе со многими другими в качестве трофея вывезли в Москву. Пименовский колокол овесили на церкви-колокольне преподобного Иоанна Лествичника, а взамен него по царскому указу московский литейщик Иван Афанасьев в 1571 г. отлил в Александровой слободе новый колокол. Этот же мастер вылил в Новгороде колокол, который в XIX в. под названием «Медведь» находился на колокольне «Иван Великий». В последней четверти XVI в. в Новгороде интенсивность производства колоколов снизилась по той же причине, что и в Пскове. Во второй половине XVI – XVII вв. на подведомственном Пушкарскому приказу московском Пушечном дворе помимо церковных колоколов были изготовлены сотни так называемых вестовых колоколов, которыми снабжались все города-крепости Российского государства (в случае приближавшейся опасности своим звоном они «поднимали в ружьё» гарнизоны). По заказу царя, патриарха, а также представителей наиболее состоятельных сословий российского общества мастера Пушечного двора отливали наиболее крупные колокола. Андрей Чохов отлил три больших благовестника: два – весом 625 пудов («Лебедь», 1594 г.; сохранился) и 1080 пудов (1599 г.; уничтожен в 1930 г.) – были заказаны Борисом Фёдоровичем Годуновым (с 1598 г. – царь) для Троице-Сергиева монастыря, третий – весом 2450 пудов («Годуновский», 1600 г.; в то время самый большой в Европе) – был установлен на деревянной колокольне посреди Соборной площади Московского Кремля. После отливки в 1654–1655 гг. именного благовестника царя Алексея Михайловича «Годуновский» колокол стал именоваться «Старый Успенский», а в указе патриарха Иоакима 1689 г. «О колокольной фамилии» было велено называть его «Воскресный» (этот колокол расплавился в пожаре 1701 г. Смута и польско-литовская интервенция начала XVII в. приостановили производство колоколов на Пушечном дворе).