В случае смерти магистра в состав капитула вводились одна монахиня, один каноник и одна мирская сестра (такое собрание называлось «universitates»). На нём избирали четырёх каноников, а те, в свою очередь, выбирали ещё девять человек – пять приоров и четырёх каноников, которые выбирали магистра. Генеральный капитул рассматривал все значимые для Ордена дела, утверждал изменения в законодательстве Ордена. Собрание могло также смещать магистра по причине его невоздержанности или сильной немощи. Поскольку в «двойных монастырях» гильбертинцев жили и мужчины, и женщины, одной из главных задач устройства было воспрепятствовать общению между ними. Вся территория «двойного монастыря», в том числе и церковь, где проходила служба, делилась на две части – мужскую и женскую. В женской половине церкви был свой алтарь. Приор отправлял мессу в алтаре мужской половины за стеной. Всё необходимое для службы передавали на женскую половину через вращающееся «окно» позади алтаря монахинь. Аналогичные «окна» служили и для передачи всех нужных в быту предметов и т.д. Когда мужчинам и женщинам, членам Ордена, нужно было поговорить друг с другом, они использовали «окно», через которое невозможно было видеть. Исповедь производилась у таких же «окон». Гильбертинцы «невидимо» служили друг другу. Монахини не видели каноников, которые служили в качестве священников, управляющих и адвокатов. Даже приору был запрещён доступ на женскую половину монастыря. Только в двух случаях, при вступлении в монастырь и уходе из него, ослаблялся запрет на зрительный контакт. Светские братья и сёстры, так же как монахи и монахини Ордена, получали одеяние в алтаре монахинь в присутствии магистра Ордена. Приём нового каноника осуществлялся на половине каноников. Вступавший в Орден клал письменное посвящение на алтарь и отрекался от собственности. Его, уже одетого как каноник, представляли монахиням, которые собирались в своём доме для собраний. В этот момент каноник с согласия приора мог поговорить с некоторыми монахинями. Если монахиня была тяжело больна, то ризничий звонил в колокол, призывая каноника. В сопровождении трёх каноников и светского брата, привлекаемого в качестве свидетеля, каноник проходил на женскую половину, чтобы осуществить последнее причастие перед смертью. Умерший помещался в церкви на такое место, где он был виден всем. Гильбертинские монахини были грамотными. Ежедневные собрания монахинь велись приорессой, которая разъясняла устав или читала проповедь, монахини признавались в мелких ошибках и принимали за них наказание. Только серьёзные грехи рассматривались на суде главного исповедника или магистра Ордена. Монахини ели в собственной трапезной и молча слушали поучительное чтение. Занятия монахинь включали шитьё, чтение, украшение или копирование манускриптов. Гильбертинские монахини подчинялись бенедиктинскому уставу. Мирские сёстры были прислугой и жили так же аскетично, как и другие члены общины. Из традиционных монашеских добродетелей послушание было единственным, в чём они должны были преуспеть. Им должно было быть не меньше 20 лет, и в течение года им предстояло доказать, что они послушны, скромны и набожны.