Восточные культы в целом, хотя и не вполне, соединяли в себе особенности римских и греческих культов. Если римская религия по своей природе тяготела к единобожию, то укоренившиеся в Риме восточные божества были сами по себе либо едиными, либо настолько преобладающими, что другие божества как бы растворялись в них. И если тайные греческие культы будили в человеке сознание своей греховности и жажду искупления, то восточные культы исполняли ту же задачу с помощью гораздо более эффективных и потому гораздо более действующих на воображение обрядов. Особо деятельным был митраизм, но культ Митры был распространен больше в западной части империи, а христианство стало гораздо раньше преобладающей религией ее восточной части. Таким образом, борьба между Христом и Митрой сводилась к борьбе между Западом и Востоком – и в этой борьбе, независимо от внутреннего превосходства христианского учения и более высокой культурности поклонников, преимущество оставалось на стороне христианства.

Навстречу христианству в двух направлениях шло и развитие философской спекуляции – этическом и метафизическом. Метафизическое направление уже с VI в. до н.э. сознавало себя в антагонизме с народной верой, выдвигая на место ее многобожия единое божество, либо тождественное с душой мира, либо управляющее миром. Из хаоса противоречивых философских догматов в IV в. до н.э. выделилось учение Платона, который хотя и не отвергал существования низших божеств, но признавал их созданиями единого высшего бога, бывшего в то же время, хотя и косвенно (через своего «демиурга»), творцом всего мироздания. В III в. до н.э. платонизм получил наклон к скептицизму, зато явилось новое учение в лице стоицизма. В эпоху Римской империи стоицизм был распространен преимущественно на Западе; на Востоке рядом с ним господствовал платонизм, который, отбросив свои скептические наклонности, в эпоху империи расцвел в так называемый неоплатонизм, главным признаком которого был почти религиозный экстаз, ведущий человека к непосредственному единению с божеством. Тот же позднейший платонизм признавал и различные посредующие между Творцом и творением силы, представляющиеся эманациями Бога-Творца в виде или так называемого Логоса, участвовавшего в сотворении мироздания, или в виде демонов, поддерживающих общение между Богом и людьми. Все это оказало влияние на христианство, главным образом христианство восточное, греческое, которое стало (поскольку оно вообще подчинилось философии) преимущественно неоплатоническим. Предваряя христианство в своем учении о божестве, платонизм предварял его также и в учении о душе. Бессмертие души как основание учения о загробной жизни, Страшном суде было коренным догматом орфических и других таинств.

Второе, этическое направление греческой философии берет начало от Сократа, впервые провозгласившего, что добродетель есть единственный источник и залог счастья. Этику Сократа приняли и развили стоики, особенно в Риме, который благодаря своим юридическим наклонностям чувствовал особенное расположение к этике. Вот почему христианство на Западе, в противоположность восточному, неоплатоническому, носит несомненно стоический характер. Впрочем, позднее в лице Августина, выдвинувшего понятие благодати, христианство коренным образом изменило интеллектуалистический характер стоической этики.