Привнесённый ими «чуждый огонь» символически указывает на греховную волю Адама и Евы, возжелавших быть богами. Приготовление 12 хлебов для скинии (Лев. 24:5–9) символически являет служение 12 апостолов в церкви. Обетование о победе над врагами (Лев. 26:6–8) истолковывается как рассказ о победе над духовными врагами от меча Слова Божия. Нравственные предписания книги «Левит» в отличие от ритуальных раннехристианские авторы стремились истолковать буквально, придав им новое осмысление в свете новозаветной этики, представив их значимыми как для своего времени, так и для последующих эпох в истории церкви. Особое значение придаётся законам в отношении угнетённых и незащищённых слоёв общества: жертвенности бедным (Лев. 19:9–10), ответственности работодателя перед наемником (Лев. 19:13), уважению к инвалидам (Лев. 19:14). Следование этим заповедям служит исполнением всего закона, невозможным без человеколюбивого отношения к ближнему (Рим. 13:8–8). Призыв к святости «будьте святы, ибо Я свят» (Лев. 11:44–45) воспринимается как истинное пророчество о жизни в церкви и напоминает христианам, нуждающимся в ежедневном освящении, всегда молиться о сохранении дара святости, полученного в крещении, чтобы они «пребывали такими, какими начали быть» в этом таинстве. Повеление о разделении вины греха тем, кто слышал проклятие, но умолчал о нём (Лев. 5:1), становится неразрешимой дилеммой, подводя Августина Блаженного к пространным рассуждениям о тяжком выборе между страхом греха и страхом предательства человека, сообщение о преступлении которого подвергнет грешника смертельной опасности. Из Лев. 21:9 выводится необходимость более строгого наказания за религиозные и нравственные преступления, совершённые священниками (они должны всегда быть образцами целомудрия, не давая никакого повода к поруганию своего рода). Слова об истреблении всякого, кто участвовал в жертвенной трапезе в нечистоте (Лев. 7:19–20), соотносятся с требованием участвовать в вечере Господней с благоговением (1 Кор. 10:21). Законы о блуде (Лев. 20:10–20), призванные оградить Израиль от характерного образа жизни языческих народов, понимались в прямом смысле. Как подчёркивает Климент Александрийский, эти заповеди (в том числе и слова Лев. 20:13) были даны «без всякого символического прикрытия». Заповеди, регламентирующие сексуальное поведение, должны остановить наполнение земли развратом (Лев. 19:29). Климент Александрийский был вынужден признать, что и в его время «вся земля полна любодейства и невоздержания». Исследователи отмечают, что строгие указания этого раздела книги «Левит» обозначают область спасения человека через наименование грехов, от которых следует уклоняться. При этом ригоризм ветхозаветного осуждения уравновешивается провозвестием надежды на исцеление падших любовью Создателя: в святоотеческой литературе постоянно встречается напоминание о том, что Бог «строгость закона растворял для нас милосердием Искупителя».