Смещение Йазида ал-Мухаллаба, фактического правителя всей восточной половины Халифата, прошла куда сложнее, но не потому, что Умар решил разделить этот огромный региона между несколькими наместниками. Следствием политики ал-Валида и Сулеймана назначения наместников, всем обязанных лично халифу, стало то, что Йазид был ничем Усману не обязан, и отдавать деньги и дворцы совершенно не желал. Чтобы не допустить военных столкновений, был разыгран целый спектакль: Йазида пригласили на встречу в Басру, однако на по пути «случайно обнаружилось», что в Макиле уже стоит галера с послом Ади Артом. Йазид, путешествовавший по своим владениям без большого войска, не смог отказаться от предложения взойти на борт галеры посланца халифа, где ему было предъявлено извещение о лишении поста и требование выплатить все долги. Поскольку Йазида уже не раз арестовывали и пытали по приказу ал-Хаджжаджа, новые угрозы уже не пугали его. Из опасений побега или помощи местных войск конвоировали могущественного экс-наместника по Евфрату с последующей депортацией в Дамаск (однако и там Йазид, уже глубокий старик, не признавал долгов). Речь шла о миллионах дирхемов. Наиболее подробно описана борьба Умара за чистоту ислама – борьба с теми, кто искажал в его представлении нормы, установленные Пророком и первыми двумя халифами. Все распоряжения Умара носили точечный характер, к каждому наместнику халиф обращался с отдельными посланиями. Именно в правление Умара Ибн Абдул-Азиза на государственном уровне зазвучали приказы «следовать Корану и Сунне Пророка», запреты играть на музыкальных инструментах (особенно на свадьбах), запреты оплакивать мёртвых и ряд иных, менее важных, но крайне строгих запретов. Из религиозных постановлений вытекали и экономические, наиболее известны из которых следующие: запрет наместнику отрубать руки должнику и распинать преступников без разрешения халифа; запрет вводить новые (не прописанные в Коране) налоги; запрет устанавливать единый харадж для земель с разным плодородием; запрет собирать харадж разновесными монетами. В продолжение той же практики возрождения норм раннего ислама была восстановлена налоговая неприкосновенность духовенства и религиозных учреждений; христианам и иудеям как людям Писания было разрешено составлять завещания в пользу единоверцев; незаконно захваченных в плен иностранцев возвращали на родину. Постановления Умара доходили до мелочей: был установлен предельный вес верблюжьего вьюка, запрещено бить животных кнутом с металлическим наконечником, запрещено сажать по берегам Нила деревья (чтобы не мешали тянуть суда бечевой), запрещено писать документы размашисто (в целях экономии папируса). Отдельно стоит вопрос о благотворительности Умара: ранние историки вроде Халифы и Йакуби описывают это скупо (увеличение выплат на десять дирхемов, содержание столичного лепрозория времён ал-Валида, ремонты дорог времён ал-Валида), однако поздние постепенно повышают планку благотворительности. И если не слишком поздние историки ат-Табари и ал-Куфи указывают на приказ халифа прощать долги нищим и разорившимся, а также своеобразные приёмы в стиле «дня открытых дверей» у халифа, то более поздние историки возводят благотворительность Умара в абсолют. Будто бы долги всех жителей Халифата гасились из специального фонда, созданного лично Усманом, так что нищих не осталось вовсе, чиновничий произвол исчез совершенно, а всякий обиженный мог лично и в любой день прийти на приём к Умару – и халиф внимательно выслушивал все жалобы такого свойства.