Ватикан отказался признать Львовский Собор каноничным Собором УГКЦ и отверг его решения, ссылаясь, прежде всего, на отсутствие на соборных заседаниях греко-католических епископов. Однако ставить вопрос о строгой каноничности Львовского Собора было бы возможно только при «существовании, как отмечают исследователи, согласованных норм канонически правомерного перехода верующих из католической Церкви в Православную. Но таких норм нет и быть не может, потому что православная и католическая Церкви не имеют канонического общения и единой церковно-правовой базы... Львовский Собор – это не Собор православной поместной Церкви в каноническом смысле слова. Разумеется, авторитетным он был лишь для участников, согласных с его постановлениями, но не для тех, кто остался по убеждениям униатом». Кроме канонического права, отдельные положения которого совершенно по-разному объясняются православными и католиками, значение Львовского Собора определяется, как отмечают исследователи, прежде всего, тем, что в 1946 г. его участники пытались ликвидировать унию, порождённую Брестским Собором в 1596 г. Для правильной исторической оценки Львовского Собора недостаточно, как это делается в современной греко-католической историографии, говорить о «православно-коммунистическом насилии» – необходимо ответить на вопросы: какие силы, каким образом и что именно создавали на Брестском Соборе и соответственно кто, что и как разрушал на Львовском? Даже в католической историографии делаются выводы, что «в концепции Брестской унии соединялись: направленные на Русское Православие миссийные идеи Рима, одна из версий польской восточной политики, прокатолические симпатии отдельных православных иерархов». Отсутствовала даже тень волеизъявления православного народа. Сами католические авторы признают Брестский Собор «как рождённый в значительной мере по причинам внерелигиозным», как «религиозно-политический альянс». Если в 1596 г. Ватикан создавал унию с целью окатоличивания славян, используя для этого силу Польско-Литовского государства, то в 1946 г. коммунистические власти СССР пытались уничтожить унию как религиозную организацию, более или менее обоснованно предъявляя ей обвинения в антисоветской деятельности и прикрываясь почти уничтоженной ими же раньше православной церковью. Каноническая правомочность деятельности Инициативной группы Г.Ф. Костельника была ничуть не меньшей, чем у инициаторов создания унии – епископов Кирилла (Терлецкого) и Ипатия Потея. Применяемые советскими властями методы ликвидации унии были более мягкими, чем способы её введения. После Львовского Собора количество священников УГКЦ, перешедших в православие, увеличилось незначительно. К маю 1947 г. с РПЦ воссоединились 1095 священников УГКЦ, к 1950 г. их число достигло 1111.