В работе «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология» (первые две части вышли в 1936 г. в Белграде – по политическим причинам) постановка этой проблемы принимает вид «парадокса человеческой субъективности», которая устанавливает (или «учреждает») многообразие смысловых связей окружающего мира (субъект, конституирующий мир), и одновременно существует как определённое смысловое звено в этом мире (объект мира), а затем расширяется до парадокса универсальной интерсубъективности, которая как человечество, включающее в свой мир «всю совокупность объективного», есть часть мира и в то же время конституирует весь мир. Предпосылка интерсубъективности – конкретный мир-феномен, жизненный мир. Это мир «субъективно-соотносительного», мир-горизонт всех наших целей и устремлений, которые так или иначе реализуются в предметах. В нём наличествуют как вещи обыденного опыта, так и культурно-исторические реалии, нетождественные объектам научного анализа (хотя они могут быть ему подвергнуты), а также связи, не тождественные связям, устанавливаемым в научном исследовании. Жизненный мир можно рассматривать как в естественной, так и в феноменологической установке. В первом случае, по Гуссерлю, мы (в том числе и учёные) просто погружены в него, во втором – осознаём его как пред-данный и соотнесённый с нашей субъективностью, непрерывно наделяющей значениями (смыслами) предметы и отношения мира жизни. По Гуссерлю, метод разрешения этих парадоксов – строгое, радикальное эпохэ, исходная точка которого – конкретное человеческое «Я». Систематически обращая к себе вопросы из своего конкретного мира-феномена, человеческое «Я», которое дано первоначально как «смутная конкретность», открывает в себе трансцендентальное «Я», или трансцендентальную субъективность, как сферу универсального смыслообразования самоосмысления. В последней главе («Идея чистой логики») представлена философия формальной логики, эмансипированная от психологии. Гуссерль настаивает на бессмысленности отнесения сферы чистой логики (или формального мышления) к психологии. Второй том составляют шесть исследований значения и структуры опыта. Прежний интерес к характерным формам опыта привёл Гуссерля к изучению «категориальной интуиции». В эпоху бурного развития естествознания он ставит вопрос о кризисе европейских наук, который связывает с забвением жизненного мира как смыслового фундамента науки: в мире науки (предметная область, теоретические методы и модели, эксперимент, техника) учёный проходит мимо своей субъектно-смысловой корреляции с предметами и направляет внимание на связи между последними. Наука, по Гуссерлю, не должна дедуцировать свои положения из сферы обыденного опыта, но она с неизбежностью соприкасается с основным способом ориентации в жизненном мире – с восприятием, ибо восприятие – основа (фундирующий акт) образования абстракций и конечный пункт верификации или фальсификации теории. Однако главное состоит в том, что именно в жизненном мире субъективность учёного обретает опыт смыслоотнесённости к миру. В рефлексии этот опыт даёт возможность устранять невыявленные, т.е. не соотнесённые с определённым способом смыслополагания предпосылки. Для Гуссерля кризис европейской культуры в целом состоит в объективизме, который затемнил истинный смысл рационализма, смысл «имманентной духовной истории Европы». Для следующего периода, начало которому было положено лекциями «Идея феноменологии» (лекции 1907 г., опубликованы посмертно) и исторически связано с трудом «Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии» (1913 г.), решающее значение имел осуществлённый Гуссерлем переход к новому типу идеализма.