В ранней церкви приходящих из ереси обычно крестили, тем самым не признавая подлинности крещения в еретическом сообществе (однако еретиками изначально именовали, как правило, гностиков, большинство групп которых были по своему содержанию, скорее, языческими сектами). По мнению Тертуллиана, еретики ничего общего не имеют с учением кафолической церкви, поэтому у них нет и подлинного крещения, и если оно не по установленному обряду, то это значит, что его нет вообще, таким образом, еретиков необходимо крестить. В Африканской церкви такой взгляд был нормативным. Один из Карфагенских соборов начала III в. постановил, что «должны быть перекрещиваемы те, которые переходят в Церковь от еретиков». Подобное воззрение разделяли и Александрийская церковь, и церковь Малой Азии и, по всей видимости, другие поместные церкви Востока. Исследователям трудно судить о том, какой была изначальная практика Римской церкви, однако в середине III в., при папе Стефане I, крещение приходящих от еретиков там не совершалось, их, как и принесших покаяние грешников, допускали к евхаристии через возложение рук епископа. Условием для признания действительности еретического крещения считалось совершение его во имя Пресвятой Троицы или во имя Иисуса Христа. Исходя из этого, воспрещалось перекрещивание любых еретиков. В 254 г. папа Стефан выступил с угрозой отлучения малоазийских епископов в связи с перекрещиванием монтанистов. На защиту епископов встал Дионисий Александрийский, личная позиция которого, тем не менее, совпадала с римской. Карфагенскими соборами 255–256 гг. под председательством Киприана, считавшего, что крестить нужно не только бывших гностиков, но и приходящих из раскола, в частности новациан, практика перекрещивания еретиков была подтверждена. Согласно соборным постановлениям, еретики, отделившись от церкви, не имеют благодати Святого Духа, так что и другим преподать её не могут, поэтому их крещение недействительно. В ответ папа Стефан, угрожая разрывом церковного общения, запретил африканским епископам совершать повторное крещение, но, несмотря на это, прежняя практика оставалась в Северной Африке в силе вплоть до IV в. Богословское обоснование решениям Карфагенских соборов 255–256 гг. дано в трактатах и посланиях Киприана. Свою позицию он основывает на ставших знаменитыми формулировках: «Кто не пребывает в Церкви Христовой, тот не является христианином» («Christianus non est qui in Christi Ecclesia non est»); «вне Церкви нет спасения» («salus extra Ecclesiam non est»; последнюю мысль ещё раньше высказывал Ориген: «Никто не спасётся вне Церкви»). А тот факт, что еретики и схизматики пребывают за церковной оградой, для Киприана сомнению не подлежит. Границы церкви, по его мнению, определяются единством епископата, являющегося зримым выражением кафолического единства: «Вселенская и единая Церковь не разрывается и не разделяется, но связана и скреплена связью священства, взаимно соединённого между собой». Отпавшие от церковного единства не имеют ни благодати Святого Духа (foris constitutus cum sancto Spiritu non est), ни совершаемого Его действием крещения, ни других таинств. Лжекрещение еретиков и схизматиков лишь оскверняет их. Вне церкви никто не может быть истинно крещён (neminem baptizari foris extra ecclesiam posse).