Изображения древа жизни в Палестине нередко были связаны с культом Астарты, примером чему, по мнению исследователей, может быть найденная в Таанахе культовая резная подставка конца X в. до н.э. В её третьем ярусе изображено дерево, листву которого поедают козы, в окружении львов – символов Астарты. Похожее изображение (древо жизни, козы и львы под ними) было найдено на фрагменте керамического сосуда VIII в. в Кунтиллет-Аджруд, в текстах на фрагменте также упоминается Астарта. Из непалестинских источников исследователям известна цилиндрическая печать «Адам и Ева» с изображением дерева в центре, по его сторонам – фигуры женщины, мужчины (который идентифицируется по головному убору с рогами) и змея. В середине XIX в. ассириолог Джордж Смит соотносил это изображение с библейским повествованием о грехопадении. В настоящее время считается, что эта сцена вписывается в общий смысловой контекст изображений на цилиндрических печатях из Месопотамии XXI–XXII вв. до н.э.: мужчина сидит напротив жрицы, пальма и змея между ними символизируют плодородие. Большинство неписьменных древневосточных источников, на которых исследователи усматривают символику древа жизни, исследователи делят на две группы. К первой относятся изображения дерева с божественной антропоморфной фигурой или с какими-либо мифическими существами, над деревом иногда помещался крылатый диск. В некоторых случаях эти сцены исследователи соотносят с определёнными эпизодами древних мифов. Ко второй группе принадлежат изображения двух животных (либо мифических, либо домашних, например, коз) по сторонам от древа, которое находится в центре и символизирует божество, хотя во многих случаях это может быть оспорено. В письменных ближневосточных источниках древо жизни явно не упоминается, хотя особые растения, пища или вода нередко описываются как дающие дар бессмертия или вечную молодость. Так, герой эпоса о Гильгамеше ищет растение, которое дарует вечную молодость. В вавилонском мифе об Адапе бог Ану предлагает герою «пищу жизни» и «воду жизни», но по совету бога Эа он отвергает их, считая, скорее, пищей смерти и водой смерти. Священные деревья упоминаются в текстах аккадских заклинаний: деревья, растущие в особом месте в Эриду, обладают особой целительной силой. В межзаветной литературе о древе жизни обычно говорится в связи с учением о наступлении Царства Божия. В первой книге Еноха упоминается благоуханное дерево, от которого будут вкушать после Великого суда праведные и смиренные, «от его плода будет дана жизнь избранным», и «дерево мудрости», которое отождествляется с библейским деревом познания добра и зла. В «Завете Левия» предрекается, что меч, препятствовавший Адаму войти в рай, будет удалён, и святые вкусят от древа жизни. В третьей книге Ездры есть замечания об особых свойствах деревьев рая после того, как последний будет явлен (3 Езд. 7:123–124; 8:52). Вкушение от древа жизни первых людей рассматривалось церковными авторами как символ бессмертия, от которого люди отказались, нарушив Божественную заповедь. Согласно Иоанну Дамаскину, древо жизни «было древом, имевшим силу, подававшую жизнь, или годным для еды только тем, которые были достойны жизни и не подлежали смерти».