На знакомство с провансальской поэзией указывает использование трубадуром провансальского языка в окончаниях некоторых строф кантиги о любви. Джузеппе Тавани допускал гипотезу о возможных контактах Айраса Нунеса с провансальскими поэтами в Сантьяго-де-Компостела ввиду того, что благодаря паломничеству по дорогам Святого Якова город был узловым центром не только литературного обмена, но других важных связей для всего Пиренейского полуострова, хотя ко второй половине XIII в. утерял своё значение, которым славился столетием раньше. Использование провансальского языка не было свойственно авторам, сочинявшим песни на галисийско-португальском языке. Второй такой уникальный случай наблюдается только в единственной кантиге неопределённого жанра португальского трубадура Гарсии Мендеша де Эйшу, сохранившейся лишь в «Песеннике Национальной библиотеки». Пласер Лопес обращал внимание на повторные упоминания в «Песеннике Ватикана» Айраса Нунеса как клирика. В кантиге есть насмешки и злословия, трубадур упоминает бегство епископа из Редонделы и свои седые волосы. Исследователи предполагают, что это событие связано с зафиксированными канцелярией кастильского короля Санчо IV в документах 1284 г. выдачами Айрасу Нунесу денег на покупку коня и одежды. Если между этими событиями действительно была связь, то в 1284 г. трубадур уже пребывал в преклонном возрасте. Использование обращения «мой господин» к эпископу из Редонделы указывает, что Айрас Нунес занимал в церковной иерархии сан ниже епископа. Каролина Михаэлиш де Вашконселуш и Г. Пласер Лопес полагали, что трубадур был священником. Джузеппе Тавани не разделял такое мнение специалистов и подчёркивал, что в данном случае c Айрасом Нунесом под клириком следует подразумевать образованного придворного, исполнявшего временами обязанности высокопоставленного прелата, но не церковного священника как служителя культа, подчиняющегося всем жёстким предписанным правилам. Поэтому у Е.Г. Голубевой значится следующее: «Были среди трубадуров и духовные лица, учёные – Айрас Нунес из Сантьяго». Г. Пласер Лопес писал о некоей загадочности личности Айраса Нунеса и отметил, что его творчеству был свойственен широкий охват, доступный лишь малому числу трубадуров. Творческая активность поэта датируется последними годами правления Альфонсо X и первыми годами правления Санчо IV, т.е. приходится на короткий период с 1284 г. по 1289 г. Каролина Михаёлиш де Вашконселуш, автор фундаментального исследования о «Песеннике Ажуда», обращала внимание на то, что на полях кодекса библиотеки Эскориала рядом с кантигами начертано имя Айраса Нунеса. Джузеппе Тавани отметил, что написание имени трубадура с текстом кантиги было ошибочно указано исследовательницей. Немецкий филолог-медиевист Вальтер Меттманн, издатель современного критического издания «Кантиг о Деве Марии», полагал, что в создании этих кодексов Альфонсо X принимали участие от трёх до шести поэтов, но бóльшая часть текстов вышла из под пера одного автора – Айраса Нунеса. Из его творческого наследия до наших дней дошло 14 или 15 песен с преобладанием кантиг о любви.